— Когда в поисках типажа… когда, разыскивая типаж для работы над портретом раненого бойца, я пришла в госпиталь… — Это был голос Калдыргоч, она говорила задыхаясь, — я сразу натолкнулась на раненого в голову человека, лежавшего без чувств. Брови, разрез глаз, строение лица — все было точно с чудесных миниатюр великого Бехзада… Три морщинки над переносицей свидетельствовали о жизненном опыте, воле, горячем уме… Словом, именно тот типаж, который я искала… Помню, уже вдохновляясь будущим портретом, я задумалась, когда вы, открыв глаза и глядя на меня, произнесли: «Воды, глоточек воды…» Бегом я принесла воды. Приподняв вашу голову, я поднесла чашку, вы захлебываясь, передыхая, напились и вдруг спросили мое имя. Поныне звучит в моих ушах ваш вопрос: «Кто вы?»
— «Калдыргоч», услышал я в ответ, — подхватил Бекташ Атаханович. — И самым необходимым лекарством для моих страданий и ран стала ты, Калдыргоч. Каждый день я с нетерпением ожидал твоего прихода. Но стоило тебе прийти, начинал я беспокоиться: «Поскорей бы ушла». Потому что боялся и за тебя и за людей, которые могли задеть тебя обидным словом…
Вот прошли годы. Мое счастье и радость — в мгновеньях, проведенных вместе с тобой… До сей поры, как гора охраняет красоту и покой небес от пыльного мусора ураганов, так и я прилагал все силы, чтоб ни пятнышко не легло на тебя, на твою честь, твое девичье достоинство. Преступил я и волю отца с матерью. Теперь я холост… и свободен… Ты ведь хотела в этот приезд дать окончательный ответ? Однако… В последние дни… В глазах твоих отчужденность, боязливость… Или ты полюбила кого-нибудь другого?
— Что за человек Умид? — спросила вдруг совершенно неожиданно Калдыргоч.
— Кто?! Умид!..
— Ну да, тот самый Умиджан… Знаете же!
— Я не знаю такого, о ком стоило бы говорить, но одного парня по имени Умид, подхватившего чахотку в скитаниях вместе с ворами и негодяями, я спас от смерти. Это я знаю.
— Что? Вор и негодяй?
— Человек, не знавший воспитания, не оставит своих черных дел. Если не веришь, вот… — сказал Бекташ Атаханович и бросил что-то в сторону Калдыргоч. — Вот письмо, полученное от его старшего брата. Прочти!
Когда разговор дошел до этого места, терпение мое иссякло. Если бы Калдыргоч была где-нибудь подальше, я бы разорвал на части Бекташа Атахановича. Посмотри, каков, а!.. «Погодите, я еще докажу, что я — человек и вам, товарищ профессор, и Калдыргоч. Глаза ваши в дреме, а разум — затянуло жиром», — погрозился я про себя и с тем бежал из санатория.
— Акмаль, друг мой, вот и вся тайна моего одиночества. Теперь все тебе известно.
— С тех пор вы не встречались?
— Нет.
— Как же сложилась судьба Калдыргоч?
— Не знаю.
— Умид, да ты же чурбан бесчувственный!
— Оставь, давай-ка спать, а то я совсем растревожил тебя. — Умид перевернулся на спину. Усиливался гул суетливого города, почуявшего дыхание рассвета. Нахлынула тоска по родным цветущим краям, и захватила сердце тихая печаль моего друга. Я поклялся разыскать Калдыргоч. Разумеется же, где бы она ни была, Калдыргоч должна знать тайну сердца такого человека, как Умид. Может, мое врачевание принесет исцеление… и моему другу, и Калдыргоч…
Дорогой читатель, как по-вашему? Посоветуйте!
Перевод Р. ГАЛИМОВА.
Эркин Агзамов
ЯБЛОКИ РАМАЗАНА
Повесть о моем друге
Прозаику Эркину АГЗАМОВУ 34 года. Родился он в Байсунском районе Сурхандарьинской области УзССР. Окончил факультет журналистики Ташкентского университета в 1972 году.
Эркин Агзамов один из тех писателей, которые пришли в узбекскую прозу семидесятых годов со своеобразной манерой письма, актуальной тематикой. Его рассказы, появившиеся впервые в журналах «Гулистон», «Шарк юлдузи» и на страницах других литературных изданий республики, сразу привлекли внимание читателей и литературной общественности.
Большинство произведений Э. Агзамова, повествующих о жизни современной молодежи, подкупают своей достоверностью, искренностью тона рассказчика, а главное, подлинностью человеческих характеров. Читаются они легко, увлекательно. Вероятно, этому способствуют мягкий лиризм, тонкий юмор, заключающиеся в языке этих произведений.