В случае ленинского согласия Ревтрударм-1 предлагал в ближайшее время: «1) немедленно бросить все наличия сил и средств армии на заготовку топлива и восстановление железной дороги […], для чего армии выделить все технические силы [на] жел[езной] дороге и провести частичную трудовую повинность для заготовки дров и усиления работ каменноугольных копий; 2) путём всеобщей мобилизации одного-двух лет молодых призывов создать запасную трудармию для образования под руководством имеющихся военных, партийных и специалистов (так в тексте. — С.В.) стойкие коммунистические кадры трудоспособных, которые будут с энтузиазмом работать и увлекать для работы других; они должны проходить воинское дело, работать в порядке трудовой повинности и учиться; 3) приступить к подготовке более мощного политотдела для восстановления хозяйства [в] [Уральской] области на коммунистических началах для проведения трудовой повинности в более широких размерах для поднятия общего культурного уровня в области. При массовых действиях (мы знаем на опыте армии) эта задача легче всего исполнима. На жел[езных] дорогах ввести военный режим на манер армейского в отношении продовольствия, ввести армейскую систему снабжения и нормы питания: всё равно весь хлеб не вывезти из Сибири в центр»[1319] (последнее, как известно — отечественная беда, традиционный источник голода). «Силы есть, продуктов питания в избытке, сырья и топлива масса, край населён плотно, люди есть, — оптимистично заявляли в завершение послания Матиясевич и Гаевский. — Ждём Вашего решения и указания»[1320].
12 января вождь дал добро, отписал Матиясевичу и Гаевскому: «Приветствую ваш почин (примечательно, что вождь употребил то же слово, характеризуя первый коммунистический субботник. — С.В.), вношу вопрос в Совнарком. Начинайте действовать при условии строжайшей согласованности с гражданскими властями (курсив наш. — С.В.), все силы отдавая сбору всех излишков продовольствия и восстановлению транспорта»[1321]. Глава правительства плотно занялся вопросом. Во-первых, он написал письмо всем членам Совнаркома о его «громадной важности», информировал о его постановке на заседании СНК 13 января и просил «заинтересованные ведомства приготовить к этому сроку свои заключения». По мнению Ленина, Совнарком на своём заседании должен был одобрить предложения РВС 3-й армии «в принципе», опубликовать их «для поощрения» и «утвердить основные положения организации этого дела или, если это сразу возможно, выбрать деловую комиссию для срочной выработки этих положений»[1322]. Во-вторых, вождь выступил на заседании Коммунистической фракции ВЦСПС с речью о коллегиальности и единоначалии в управлении хозяйственными органами, необходимости использовать армию для решения отдельных народнохозяйственных задач. Полемизируя с противниками принципа единоначалия, Ленин заявил о необходимости сочетать коллегиальность с единоначалием — только тогда коллегиальность, по мнению вождя, не превратится в болтовню бездеятельных людей[1323]. В-третьих, вождь запросил заключение по телеграмме РВС 3-й армии у члена РВС 5-й армии И.Н. Смирнова[1324]. Тот ответил: «Использовать 3-ю армию для хозяйственных работ считаю возможно и желательно при условии разрешения нам [5-й армии. — С.В.] двинуть на восток 27-ю дивизию; кроме того, сообщаю Вам, что мы формируем рабочие бригады из пленных, которых у нас 70 тыс., их вместе с инженерными войсками бросаем на заготовку дров, инструмент (пилы и топоры) имеется в Ново-Николаевске (совр. — Новосибирск. — С.В.) в большом количестве»[1325]. В общем, всё было логично и вполне соответствовало общемировой практике. Однако для решения масштабных хозяйственных задач в 1920 г. военнопленных было явно недостаточно, требовалась широкая мобилизация людских ресурсов, а ресурсы эти в условиях войны находились прежде всего в Красной армии.