Сопоставление оперативно публиковавшихся «распоряжений рабоче-крестьянского правительства» и позднего издания «Декретов Советской власти» дают уникальную информацию об отношении Совнаркома (и прежде всего его председателя В.И. Ленина) к постановлению ВЦИК от 30 сентября: это решение было опубликовано лишь в «Известиях ВЦИК» и «Известиях Наркомвоена»[532], но не вошло в «Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства»[533]. Для партийных работников это — сигнал о том, что данное решение Всероссийского ЦИК фактически не признаётся ленинским Совнаркомом.
Исследователи Ю.Г. Фельштинский и В.Д. Тополянский, исходя из мемуарных свидетельств, сделали вывод, что Свердлов и Троцкий вполне обходились без Ленина[534]. Уж точно заслуживает доверие опасная своей двусмысленностью цитата из выступления Л.Д. Троцкого, напечатанного в газете «Правда» 2 октября 1918 г.: строительство армии в отсутствие В.И. Ленина ««гигантскими шагами продвигается вперёд»», а «сидящие в нём две пули не мешают ему следить за всем и полегоньку всех подтягивать — что, конечно, вовсе не мешает (курсив наш. — С.В.)»[535]. Тем не менее, из цитаты, приведённой Ю.Г. Фельштинским, следует, что Ленин, находясь в Горках, постоянно давал ценные указания соратникам. Так, именно 1 октября вождь дал в письме указание Я.М. Свердлову и Л.Д. Троцкому (который, отметим, не был членом Президиума ВЦИК) созвать на следующий день соединённое заседание ВЦИК, Моссовета, районных советов и профсоюзов на предмет необходимости поддержки революции в Германии; прислать за ним машину, констатировав своё согласие по телефону. Исследователи справедливо заметили, что Ленин тщетно прождал машину у дороги, а заседание состоялось 3 октября без Ильича[536], но почему-то не обратили внимания на резолюцию соединённого заседания, основу которой составило оглашенное на заседании письмо председателя Совнаркома[537]. Текст письма прямо касался и военно-политической ситуации: в условиях роста аппетитов Антанты и возможности объединения её с Германией против Советской России В.И. Ленин призвал удесятерить усилия по заготовке хлеба и указал: «Армия крепнет и закаляется в боях […]. Фундамент заложен прочно, надо спешить с возведением самого здания»[538], т.е. с укреплением тыла Красной армии.
Как установил В.Д. Тополянский, вечером 3 октября, когда собрание окончилось, Свердлов продиктовал своей жене для Ленина: «Не могу сам писать, потому что испанка опять уложила в постель»[539]. Через три дня Свердлов написал Ленину самостоятельно, что «публика» основательно «хворала», поэтому от последнего требовалось «возможно дольше задержаться на даче». В.Д. Тополянский справедливо заметил, что сведениями, заболел ли Свердлов на самом деле или разыграл тяжкий недуг, историки не располагают[540]. Однако, констатируем, что 18 октября на заседании Московского губернского исполнительного комитета был сделан специальный доклад «об испанской болезни», в котором врач Некрасов довёл до сведения собравшихся: в Московской губернии были «поражены все уезды», причём эпидемия принимала все более массовый характер[541]. По заявлению врача, «…история т.н. «испанской болезни» начинается ещё в древности, но первые точные сведения появляются во французской литературе 400 лет тому назад и с тех пор время от времени в литературе находим указания на вспыхивающую эпидемию, которая захватывает страну, а иногда и несколько стран. Вспыхнув 3–4 года назад во французском войске, эпидемия перебросилась в Испанию, где в Мадриде в течение двух недель заболело 200 тыс. человек, затем перешла на Балканы и через Германию в Россию, на территории которой в [18]97–[18]98 гг. уже свирепствовала эпидемия такого типа. Развиваясь, в отличие от обыкновенной инфлуэнции (так в тексте. — С.В.) сразу, «испанка» характеризуется высокой температурой, доходящей до 41°, с медленным пульсом, кровотечениями из[о] всех органов и полостей (чаще лёгочной и носовой, особенно правой ноздри). Но самым грозным симптомом является слабость сердца, что влечёт за собой смерт[ь], чаще после кажущегося выздоровления. Возбудитель данной болезни не выяснен, также не известно, повторяется ли она, но, определённо, заболевают больше люди в возрасте от 18 до 40 лет и менее дети и старики»[542]. После экскурса в историю Некрасов заявил: «В настоящее время характер болезни обостряется истощённостью организмов и замечается […] больший процент заболеваемости среди медицинского персонала»[543]. Некрасов просил немедленно обеспечить больницы продовольствием и медицинским персоналом, но Московский губернский исполком мог разве что постановить «для борьбы с испанской болезнью пользоваться средствами, ассигнованным на холеру (так в тексте, имеется в виду «на борьбу с холерой». — С.В.)»[544]. Пандемия действительно началась — в частности, от испанки скончалась супруга В.Д. Бонч-Бруевича Вера Михайловна Величкина[545], а потому делать какие-либо выводы относительно письма Я.М. Свердлова В.И. Ленину сложно: не понятна та тончайшая грань, где стремление обеспечить покой пациента переходила в желание отстранить вождя от власти.
533
При этом составители сборника «Декреты Советской власти» утверждали о публикации в «Собрании узаконений». (См.: Т. 3. — С. 373).