24 мая 1918 г. возмущённый политикой П.А. Кобозева Центральный комитет Партии левых социалистов-революционеров рассмотрел вопрос о ж.-д. делах — «о трениях между Кобозевым и Викжедором (Всероссийский исполнительный комитет железнодорожников — центральный орган железнодорожного союза, высший советский выборный орган управления транспортом. — С.В.)». ЦК постановил: 1) из Викжедора и коллегии НКПС не выходить; 2) принять участие в делегации к СНК; 3) в случае торжества политики П.А. Кобозева выпустить «воззвание в мягкой форме» от левоэсеровской фракции Викжедора; 4) вести усиленную агитацию до V Всероссийского съезда Советов; обратиться в Президиум ВЦИК с предложением не разрушать технического отдела и [сложившуюся] систему управления[743]. 6 июня ЦК ПЛСР поручил требовать от имени ПЛСР отставки П.А. Кобозева Марии Спиридоновой[744], которая после Октября 1917-го, как в меру ядовито писал Ю.О. Мартов в марте 1918 г., «с экспрессией» пожимала «копыто Зиновьева», никак не ожидая, что временный союз станет тяготить большевиков сразу же после «овладения крестьянством»[745].
Духовный вождь и член ЦК левых эсеров Мария Спиридонова направила В.И. Ленину письмо с предложением об отстранении П.А. Кобозева от должности наркома путей сообщения вследствие его некомпетентности и взяточничества:
«Разрешите предложить Вам, Владимир Ильич, этого неудачного инженера Кобозева отставить официальным порядком. Только тогда и политически, и психологически направится и урегулируется ж.-д. жизнь и работа.
В настоящее время отсутствие официальной отставки Кобозева обусловливает часто недоверие к начинающей[ся] работе коллегии [Наркомата путей сообщения] и многое другое. Вы должны припомнить, Владимир Ильич, что я несколько раз [приставала] к Вам с ж.-д. делами и ни разу ещё не было, чтобы мои слова не оправдались, но Вы т[оль]ко после давления со стороны жизни сделали то, что надо было предвидеть раньше.
Случайно у меня связи с жел[езно]дорожниками и такого рода, что дают мне верные приказы, каковые мы не всегда получим от наших ж.-д. фракций.
Кобозева надо прогнать, иначе с ним не оберёшься срама.
По материалам, имеющимся у меня, есть все наблюдения и законно-должные основания его «уволить»: 1) откровенная политика приглашения реакционеров, почти вывезенных на тачке в октябре, опротестованная цепью наших дорог; 2) восстановление в ряде мест директоров частных дорог; 3) самодурские наставления, вроде постановления: деньги получает Алтайская дорога только через Правление, живущее в Таганроге и обрезанное войной, из-за чего дороги [долго стоят] за отсутствием финансового питания и т.д.; 4) тёмный гешефт с Арзамас-Шихранской дорогой, с точки зрения финансовых интересов государств ничем не оправдываемый (у меня есть основания полагать, что тут можно доказать неопровержимо хорош[ую] взятку); 5) передача от Южно-Сиб[ирской] дороги построек [Кулундинской], хотя все соображения и постановления смежных ведомств (Ц[ю]р[у]пы и [др.]), и затраты, и начатость дела были за Южно-Сиб[ирской] д[орогой]. Грубость передачи, нецелесообразность и невыгодность с госуд[арственной] точки зр[ения] чреваты доказательствами той же взятки; 6) назначение диктатором на Мурманской железной дороге Крутилова (главное ответственное за хищение лицо) и пр. и пр. — материалов у меня целая пачка.
Он был в кадетской партии три года (откуда такая фантазия — неизвестно. — С.В.), и Вы ему лучший советский персонал, как[им был] железнодорожный, предали. В [большинстве своих] чл[енов] железнодорожный персонал органически Советский, несмотря на черносотенность в некоторой своей части, т.к. он не может и не хочет саботажников и развитием самодеятельности идеально снационализирует ж.-д. дело. Как только Вы его уволите, м[ожет] б[ыть], будут переданы другие материалы Дзержинскому. Советую Вам его сначала уволить: меньше будет скандала, а польза для Вашего контакта с ж.-д. пр[едставителями] огромная, и [Вы] сразу её ощутите.