Варго передернуло, когда он вспомнил, с каким отвращением Рен проговорила эту фразу. Неудивительно, что она предпочитала, чтобы ею восхищались за ее ум.
Но настоящее чудо заключалось в ее поведении. Она вживалась в свою роль так же естественно, как дышала, словно без сомнений верила, что она ничуть не хуже тех, кто ее окружает. Словно ей и в голову не приходило, что они тоже могут в этом сомневаться.
Он уставился на нее, хотя и не хотел этого делать. Варго подтолкнул Альсиуса под воротник, пока никто его не видел, затем отвернулся и тяжело опустился в единственное кресло, поставленное для его дома, состоящего из одного человека.
В зал протиснулись еще несколько дворян; теперь две дочери Дестаэлио - единственные, кто в данный момент не путешествует по делам матери, - кивнули швейцару, чтобы тот закрыл за ними двери.
Когда все расселись по местам, поднялась Состира Новрус.
Руки Варго крепко вцепились в ручки кресла. Он все еще не мог смотреть на нее без мысли: "Я бы справился с этой работой лучше". И не потому, что его тянуло к обязанностям Аргентета; если бы кто-то предложил ему место Синкерата по его выбору, он бы первым делом занял Прасинет, Иридет или даже Фульвет. Нет, он не стал бы ввязываться в мелкие распри. Он не стал бы отчуждать врасценских жителей города ни по какой причине, кроме предрассудков и жадности. Если бы у него была ее власть...
::Спокойно, мой мальчик:
Благодарный за стабилизирующее присутствие Альсиуса, Варго поднялся, когда Состира начала говорить.
"Благодарю вас всех за участие в этом трибунале и не буду тратить ваше время. Три ночи назад кто-то вломился в транспортный офис Новруса в Белом Парусе и уничтожил некое письмо. Мои коллеги по Синкерату уже рассмотрели и приняли показания нескольких свидетелей о существовании этого письма, о взломе шкафа, где оно хранилось, и об Эше вокруг зажигательного нумината, использованного для его уничтожения."
Кибриал Дестелио и Скаперто Квиентис выглядели явно уязвленными словами Состиры, но никто из Синкератов не опроверг ее утверждения. Самодовольно подняв подбородок, Состира продолжила: "Пропавшее письмо было от Эрета Эбария Виродакса, отца Альты Ренаты Виродакс Трементис".
::Это плохо:
Варго согласился... но при этом он прекрасно понимал, что Рената сидит в другом конце комнаты и слушает все, что они говорят. Если Варго привык к мрачности Альсиуса, то она - нет. Глупости. Любые доказательства, которыми может располагать Аргентет, в лучшем случае косвенные.
::Состира Новрус не дура. Она не стала бы выносить это на трибунал, если бы не была уверена в своих доказательствах:
Разве нет? Иаскат говорил, что его тетя стала более непостоянной. Он тоже был там, наблюдая за Состирой с поджатыми губами.
Но внимание большинства было приковано к Ренате, которая выслушивала обвинения Состиры с таким видом, какой можно было бы ожидать от женщины, подвергшейся необоснованным политическим нападкам. Теперь она сказала: "Ваша светлость, меня беспокоит, что вы, очевидно, стали копаться в моей семейной ситуации за моей спиной - тем более что я не могу представить, зачем вам это нужно. Я зарегистрированная дворянка Надежры, к тому же не совершившая никакого преступления. Но независимо от ваших мотивов, я клянусь светом Люмена, что не уничтожила ни одного письма, предназначенного для вас".
"Тогда, возможно, вы будете так добры, что объясните свое местонахождение в вечер бала в Трементисе".
Слабая линия недоумения прочертила безупречный лоб Ренаты. "На балу, ваша светлость. Да, я ушла рано, но не потому, что мне нужно было бежать в Белый Парус. Просто в последнее время я была очень занята и знала, что со следующего утра на меня лягут обязанности главы дома. Я решила, что лучше немного поспать".
"Правда?" Состира повернулась и посмотрела на мужчину слева от себя. "Есть ли у Фульвета ответ на это?"
Втянув в себя воздух, как будто в нем было битое стекло, Квиентис сказал: "Большую часть вечера я провел в обществе Эры Трементис. Около полуночи она пожелала удалиться на ночь и пожелать спокойной ночи своей семье. Альта Ренаты нигде не было. Мы обыскали все вокруг, включая ее комнату. Прошла почти седьмая земля, прежде чем Эра Трементис сдалась и позволила мне уложить ее в постель".
Теперь Варго пришлось сдерживать свои мрачные мысли. Ложь имела свое применение, но честность была самым острым лезвием. Показания Квинтиса были эффективны, потому что он так ясно говорил, несмотря на свои предпочтения. Несомненно, Состира рассчитала это, когда подбивала Ренату на ложь.
Она подождала, пока шепот утихнет, и вернула свое внимание к Ренате. "Преступление против главы дома и члена Синкерата - это не мелочь. Можно даже считать это изменой. Не хотите ли вы изменить свое заявление, Альта Рената? В конце концов, все здесь знают, насколько убедительной вы можете быть".
::Хорошо сыграно: ::Если она попытается выкрутиться, то будет выглядеть еще более виноватой:
Варго сжал кулак. Он не мог сказать, было ли желание задушить Состиру естественным, или же оно было порождено порывом, который гудел в глубинах его сознания с той ночи на вилле Акреникс.
Рената не пыталась пересмотреть свою ложь. Вместо этого выражение ее лица стало жестким. "Предательство, ваша элегантность? Это слишком сильное слово, чтобы использовать его так небрежно. Что именно я должна была уничтожить, что представляет угрозу для самой Надежры?"
"Думаю, мы с вами прекрасно знаем, что именно было уничтожено и почему вы могли рискнуть улизнуть с бала, на который вас пригласили, чтобы сделать это".
Разговоры о содержании письма только усилили бы любопытство, что в нем может быть. Если любопытство будет удовлетворено, то, как подозревал Варго, в следующий прилив отправится еще двадцать писем, в которых Эрет Виродакс будет спрашивать о дочери, которой у него нет.
Существовал способ остановить Состиру... и, возможно, подтолкнуть обстоятельства настолько, чтобы Кибриал Дестаэлио смог вырвать Аргентет из ее рук. Мотивы Варго могли быть подпорчены желанием Гисколо, но в конце концов это не имело значения. Даже если это поможет Гисколо, это поможет и Рен.
"Боюсь, вы обвинили не того человека, ваша светлость". Варго встал и постучал тростью по мечу, привлекая внимание зала. "Альта Рената не уничтожала ваше письмо. Это сделал я".
И прежде чем потерять внимание слушателей, Варго добавил: "И не только я был там в ту ночь. Фадрин Акреникс тоже пытался проникнуть в ваш кабинет. Я встретил его ударом кулака по печенью".
"Это был ты?" прорычал Фадрин, вскакивая на ноги. Царапины и синяки от побоев, нанесенных ему Варго, расцвели за прошедшие дни. Даже грим не мог полностью скрыть их от посторонних глаз - а таковыми были все присутствующие в комнате.
"Отправил его в плавание по Дежере в кресле-седле "Акреникс". Красное лакированное. Уверен, если бы вы его осмотрели, то обнаружили бы повреждения от воды. Если, конечно, оно не лежит на дне реки". Дразнящая улыбка Варго приглашала Фадрина подкрепить свои утверждения физической расправой.
К несчастью, Сибилят удалось утащить кузена обратно на дно. Варго обратил внимание на Синкерата, избегая холодного взгляда Гисколо. "Если обвинения в измене и будут выдвинуты, то их должны принять на себя Дом Варго и Дом Акреникс. Но я взял на себя смелость изучить содержание письма от Эрета Виродакса, прежде чем уничтожить его. Я не нашел ничего, что можно было бы использовать против его дочери - что, как я полагаю, и было вашей целью".
Борясь со смехом, Варго поклонился в сторону Ренаты. "Твой отец передает тебе привет и надеется, что ты останешься в добром здравии. Твоя мать... тоже здорова".
Рената скривила рот при упоминании Летилии, а Состира прорычала: "Все это доказывает, что вы двое сговорились..."
"Мы вдвоем?" Варго недоверчиво рассмеялся. "А я-то думал, что Аргентет знает все, что произошло в Надежре. Нет, ваша светлость, я просто не могу позволить другим людям приписывать себе мои заслуги".
Полкомнаты уже переговаривались, но, насколько Варго мог расслышать, больше говорили о нем и Акрениксе, чем о Ренате, а Гисколо убийственно смотрел на Сибилят и Фадрина. На данный момент этого было достаточно для победы. Пошел ты к черту, что бы ты ни сделал со мной той ночью.