«Ты злишься на меня, - пробормотала Сибилят, когда подавальщица налила им обоим охлажденного белого вина, яркого, как осенний полдень. Посасывая засахаренную ягоду, она перевела взгляд с Джуны на атриум и стала изучать свидетелей их маленькой драмы. Пока что это была скорее пантомима, чем пьеса, и Сибилят говорила достаточно тихо, чтобы лишить их возможности вести диалог.
Джуна не спеша выбирала мягкий сливочный сыр, чтобы намазать его на тонкий кружок тоста. «Почему ты так думаешь?» - спросила она. Обычно, когда она говорила, ей не удавалось скрыть сладость, но сейчас она казалась такой же фальшивой, как зубы из слоновой кости. «Если только ты не думаешь, что у меня есть причины для гнева. Может быть, что-то, что твоя семья недавно сделала против моей?»
«Черт бы побрал Фадрина за глупость». Бокал Сибилят тяжело звякнул о стол, когда она поставила его на стол после слишком большого глотка вина. «Ты знаешь, какой идиот мой кузен. Мой отец едва может его контролировать. Поверь мне, он получил серьезный выговор за...»
«Я слышала тебя, Сибилят». Джуна сложила руки, чтобы они - и голос - не дрожали. «В ночь бала по случаю усыновления. Я слышала, как Бенванна предлагал тебе что-то на моего кузена, и видела, как ты отправила Фадрина за этим».
Сибилят неуверенно улыбнулась Джуне и протянула ей руку, как будто еще можно было что-то спасти. «Маленькая птичка...»
«Не надо". Голос Джуны разнесся по атриуму, когда она отшвырнула руку Сибилят в сторону.
Теперь в Осситере не было ни одного глаза, который бы не наблюдал за происходящим. Держа позвоночник прямо, Джуна понизила голос до шёпота. Пусть слушатели заполнят тишину своими предположениями. "Я не птичка. Или мелюзга. Или щенок, которого можно обучить, чтобы он стал твоей верной гончей. Я не ребенок, и я не просила и не хочу твоей защиты. Ты лгала мне и утверждала, что лжешь ради меня, но на самом деле ты лжешь только ради себя. Я покончила с ложью, Сибилят. И с тобой покончено».
Ее щеки пылали, хотя она не сделала ни глотка вина. Ей было приятно, когда она произносила слова, которые отрабатывала на практике, и они выходили именно такими, какими были задуманы. Она почти пожалела, что не произнесла их так громко, чтобы все услышали.
Но нет. Эти слова должны были разорвать связь, а не вырвать гордость у того, кто не знает, каково это - быть обиженным.
Джуна сделала один глоток вина, затем промокнула губы салфеткой. «Сегодня днем я уезжаю, чтобы провести несколько дней с матерью на вилле Его Светлости. Когда я вернусь, я буду занята тем, что буду учиться исполнять свои обязанности наследницы Трементис. Я слишком занята для легкомыслия; не стоит больше присылать приглашения. Это будет лишь пустая трата бумаги».
На этом она высказала все, что хотела. Оставаться было незачем.
Но Сибилят поймала запястье Джуны, когда та поднималась, и ее собственный голос опустился до низкой, жесткой ноты, которую она обычно старалась, чтобы Джуна не услышала. «Ты уверена в этом? Я не нужна тебе как враг».
«Враг?» Вывернув руку так, как когда-то Леато научил ее спасаться от хулиганов, Джуна ослабила хватку Сибилят. Она улыбнулась. Даже рассмеялась искренне. «Так драматично. Кто говорил о врагах? Разве не ты любишь повторять, что Дом Акреникс - всеобщий друг?»
«Но...»
«Нет причин, по которым мы не можем быть сердечными на людях». Наклонившись над столом, Джуна прильнула губами к уху Сибилят. «Пока ты помнишь вот что. Ты можешь быть Акрениксом... но я - Трементис. Мы защищаем своих. Когда ты угрожаешь моей семье , ты становишься моим врагом».
Отступив назад, она уловила в глазах Сибилят вспышку страха, который быстро скрылся. Нет, репутация Трементиса не была забыта.
Удовлетворенно улыбнувшись, Джуна оплатила счет и оставила Сибилят одну на подмостках.
Исла Трементис, Жемчужина: Канилун 14
Тесс сидела в своей крошечной рабочей комнате, вычерчивая выкройку для зимнего плаща Фаэллы Косканум, когда Суилис принесла известие о том, что Павлин ждет во дворе кухни.
"Что случилось с этим парнем? Этот довольно симпатичный, но у того были плечи, из-за которых я могла бы умереть", - сказала Суилис, роясь в корзине Тесс с выкройками. Несмотря на то что в ней не было ничего более подозрительного, чем контрабандно вывезенный из Ганллеха кусок вышитой ткани, Тесс захлопнула крышку, словно черепаха, желающая ухватить ее за палец.
Суилис, приняв ее поспешность за гнев, успокаивающе протянул руку. "Не то чтобы я пыталась заполучить Седжа без твоего согласия".
"Не за что", - сказала Тесс, приглаживая кудри и подкрашивая губы. "Но предупреждаю сразу: Между его поцелуями и поцелуями Тефтеля я не вижу никакой разницы".
Ты еще поблагодаришь меня, Седж, подумала она, натягивая шаль из тиретана клюквенного оттенка на форму горничной и спускаясь вниз. Даже если Суилис окажется не более чем на первый взгляд, она будет не в вкусе Седжа. Любой, у кого были глаза, мог заметить, что брат Тесс предпочитал тихих и грозных.
Павлин стоял, повернув лицо к солнцу, и золотистый свет подчеркивал тепло шерстяного пальто, сшитого для него Тесс, и медовый цвет его волос. Тесс совершенно не понимала критики Суилис. Плечи у него были широкие.
Дева и мать, возьмите себя в руки. Это вы, ничтожества, оттолкнули его.
А он не оттолкнул. Тесс была достаточно мудра, чтобы оценить это уважение... и достаточно глупа, чтобы желать, чтобы он все равно это сделал.
"У вас есть для меня новости?" - спросила она, стремясь к серьезности и не справляясь с ней.
Павлин кивнул, протягивая ей корзину с пирожными. "Хотя лучше бы я этого не делал. Это прогонит улыбку".
И он продолжал говорить подобные вещи, и как Тесс могла избежать того, чтобы не стать полной дурой?
Но не настолько, чтобы не беспокоиться о том, кто может подслушивать из одного из окон. "Не здесь, - прошептала она. Взяв из корзины два пирожных, она спрятала остальные на кухне и повела его по маршруту, которым обычно ходила с Тефтелем.
Осенний ветер шумел, заставляя Тесс радоваться шали, теплу пряников на языке и Павлину, выступавшему в роли помощника, когда они прогуливались по реке, отвечая на ее вопросы о его семье и пекарне так, словно между ними ничего не изменилось. Когда они подошли к мосту Беккиа, она вздохнула и повернулась, чтобы отправиться обратно. Она могла лишь долго притворяться, что она служанка альты, которая гуляет со своим ухаживающим констеблем.
"Значит, я была права?" - спросила она после того, как между ними воцарилось молчание. "Насчет Суилис?"
Павлин остановился и оперся локтями о стену реки, заставив Тесс тоже остаться. Ветер взбивал кружевную пену на рябом золоте Дежеры. С такого расстояния даже Стэйвсвотер выглядел живописными руинами с дымом и гнездами чаек.
Он сказал: "Раньше она была горничной - в основном поденной, - но это не ее настоящая работа".
Это подтверждение охладило Тесс сильнее, чем несколько речных порывов. Она крепче сжала шаль. "И что же?"
"Она связана с "Устричными крекерами"". Его ищущий взгляд был дополнен кивком, когда она нахмурилась, услышав это название. Кто бы его не знал? Одна из самых легендарных банд грабителей Верхнего берега. Пальцы мечтали заслужить приглашение в их ряды, как мечтали встретиться с Руком.
Тебе удалось последнее. Сомневаюсь, что Суилис подозревает тебя в первом.
Следующие слова Павлина стали последним камнем на могильном холме оптимизма Тесс. "Она - часть команды, которую Сибилят Акреникс наняла, чтобы разгромить ваш дом в Вестбридже".
Пальцы Тесс впились в ее руки. "Когда моя Альта оправлялась от бессонницы".
"И во время бунта Дримвиверов, когда ты..."
Ей не нужны были слова, которые он проглотил. Тесс слишком хорошо помнила страх, охвативший ее, когда она услышала звук разбивающегося окна и грохот опрокидываемой мебели. Этот страх заставил ее выйти на улицу - к оцеплению, которое держал Павлин со своими соколами.