::Прошу прощения! возмущенно сказал Альсиус. ::Если они идут на мои руки, то это перчатки. Мои большие пальцы или их отсутствие здесь ни при чем:
::Ноги. Не руки. По сути, это будут носки:
Их шутки оказались достаточно эффективным бальзамом, и когда Танакис выпрямилась и заломила спину, Рената смогла говорить с убедительной невозмутимостью. "Я бы хотела договориться о делах Трементиса до того, как мы это сделаем, поскольку Джуна навещает свою мать в заливе, а я не знаю, сколько времени мне понадобится на восстановление".
Танакис свернула окончательный вариант. "Надпись в любом случае займет некоторое время. Я бы предпочла сделать это в амфитеатре, но сомневаюсь, что Ее Элегантность позволит... О! Я могу воспользоваться храмом. Он расположен более или менее под амфитеатром, и мне не придется беспокоиться о том, что другие будут топтать его. Я сделаю это сегодня днем, как только отправлю сообщение Его Поклонению об образцах эша".
"Тогда я заберу свой набор и встречусь с тобой там, чтобы помочь". Накинув плащ, Варго прошел мимо Ренаты и забрал Пибоди. "Мне проводить вас, Рената? И раз уж я здесь... Может, мне стоит заинтересовать Дом Трементис в усыновлении нескольких милых сирот с Нижнего берега?"
Храм Иллиуса Претери, Старый остров: Канилун 14
Изучая нуминатрию под руководством паука, Варго никогда не практиковал совместные начертания - по крайней мере, ни с кем, кто имел бы тело, на которое он мог бы натолкнуться. А вот с Танакис работать было на удивление легко. Она интуитивно понимала, как каждая кривая и линия должна перетекать в другие, и обладала концентрацией, которая откровенно пугала. Она не критиковала его собственную технику и с удовлетворением вытирала руки, когда они заканчивали работу и отходили в сторону, чтобы полюбоваться своими творениями.
От точки Илли-ноль спираль проходила через последовательность нуминов, по которым Варго ползал той ночью в Большом амфитеатре, каждая второстепенная фигура дремала и ждала своего внимания. Целое было заключено в Квинате, заключенном в Илли-десять - тело и дух. И еще в Униат - разум, потому что он не был тем безумцем, каким был Бреккон Индестрис.
Он был безумцем другого рода.
Полагаю, отговорить тебя от этого невозможно: сказал Альсиус, когда Варго вслед за Танакис вышел из храма претеритов.
Варго не стал притворяться, что не понимает, о чем говорит Альсиус. Если бы ты думал, что это так, ты бы уже попытался.
Альсиус и не пытался. С тех пор как они покинули дом в Белом Парусе, он почти ничего не сказал, кроме нескольких предложений, пока Танакис и Варго наносили нуминат.
"Я отправлюсь в Себатиум и попробую добыть эш", - сказала Танакис, когда они вышли из туннеля и вернулись в пустую витрину магазина Санкросса, скрывавшую вход. "И передай Ренате, что мы будем готовы, когда она придет. Встретимся завтра утром в третьем часу солнца?"
"Не раньше?" поддразнил Варго, удивляясь, что она проявляет такую сдержанность.
Танакис рассмеялась. "Даже я знаю, что нельзя беспокоить Ренату до того, как она выпьет свой утренний кофе".
Но Рената призналась Варго, что презирает этот напиток и пьет его только для того, чтобы сохранить облик культурной сетеринской дворянки. Он начинал понимать, что она часто так поступает. Она заставляла себя делать то, что ей не нравилось, даже боялась, потому что так было нужно.
Он не собирался допустить, чтобы поиски потерянного ею кулона стали одним из них. Этой женщине достаточно кошмаров, которые она пережила из-за него.
Варго спросил Танакис: "Ты уверена, что безопасно оставлять нуминат на ночь в покое?"
Удивление прогнало ее веселье. "А почему бы и нет? Храм надежно защищен от посторонних, и никто из претерианцев не станет беспокоить нуминат, который они там нашли".
"Конечно". Эта забота была второстепенной по сравнению с главным беспокойством Варго - что Танакис решит вернуться раньше, чтобы проверить его. Ее наивная уверенность давала ему уверенность в том, что он сможет продолжить работу без помех.
Усадив ее в кресло и попрощавшись с ней, Варго купил в ларьке на углу быстрый ужин из жареных пирожков с луком-шалот и хрустящей синежаберной рыбы и стал ждать звонка, чтобы убедиться, что Танакис не вернется. При всей своей сосредоточенности она, казалось, была вполне способна что-то забыть и вернуться за этим.
Затем он вернулся в храм, в центральную комнату, где они начертали нуминат.
По крайней мере, возьми меня с собой: сказал Альсиус, когда Варго закончил устанавливать сетку очагов и замкнул круг, активирующий нуминат. Он зажужжал, и от заряда у него зашевелились волосы на руках, когда он достал пузырек с эшем. Иридет была не единственной, кто держал под рукой образец после того, как большая часть уличного наркотика была уничтожена.
"Хочешь рискнуть и угадать безопасную дозу для паука?" мрачно спросил Варго, подавившись своей дозой. Эш неприятно саднил в его кишечнике, но, возможно, это происходило от знания того, как это вещество было сделано, а не от его реального воздействия. По горькому опыту он знал, что для того, чтобы подействовать, требуется примерно колокол. "Кроме того, - добавил он, укладывая набор инскриптора и перекидывая сумку через плечо, - если ты пойдешь с нами, кто скажет добрые слова над моим телом в Нинатиуме, когда все это провалится?"
::Не я: чопорно сказал Альсиус.
Варго улыбнулся, вспомнив все, что осталось недосказанным. "Ты хочешь сказать, что твои слова не будут добрыми?"
::Я имею в виду, что не будет тела, над которым их можно произнести:
Они оба замолчали, ни один не сказал, что на самом деле имел в виду Альсиус. Не подведи.
Заряд в воздухе медленно усилился до слабого гула, а линии нумината приобрели сверкающее сияние, словно на них нанесли призматический мел. Надежно опустив Пибоди на колонну, Варго шагнул за пределы содержащего круга на путь spira aurea, где она пересекалась с Илли-Теном.
Спираль простиралась перед ним, как дорога. Дольше всего они спорили о последовательности нуминов: Альсиус кричал Варго, что идти по пути в обратном направлении - святотатство, а Танакис упрямо твердила, что парадокс начала пути в его конечной точке - необходимый элемент. Спор Варго прекратился, когда он указал, что крайний нумен на нуминате амфитеатра тоже был Нинат.
Проходя по Нинату, он убедился в истинности прозрения Танакис, и воздух вокруг него сместился, словно завеса, расступившаяся между одним миром и другим. Если Илли-Тен был вратами, то Нинат - стражем.
Но он также понимал опасения Альсиуса. Этот перевернутый путь предназначался для духов умерших. При входе в храм просители шли по нумине по центральному проходу, а выходили по голым боковым проходам. Приговор Люмена тяготил Варго, когда он нарушал табу; он давил на плечи, замедляя шаг и вырывая дыхание из тела. Это было все равно что плыть против Дежеры в половодье. Мир вокруг него становился все тусклее и тусклее, пока не остался только он сам. Потом и это исчезло, плоть растворилась, мысли угасли, дух рассеялся, как листья в воде.
И все это вернулось обратно с болезненным толчком, когда он споткнулся в винно-темных сумерках Ноктата.
Варго набрал воздуха в легкие и вытер холодный пот со лба. Еще несколько недель назад он не узнал бы этих ощущений, но теперь они были ему слишком хорошо знакомы. Он чувствовал это в ту ночь, когда убил себя и Серрадо, в тот момент, когда его жизнь исчезает, - в тот момент, когда он ухватился за нее, вцепившись в ожог, и физическая боль стала напоминанием о том, что он еще живет.
Другие ощущения нахлынули на него, когда он пробирался через Ноктат: Сибилят, обхватившая его теплым и влажным телом, рука Фадрина, рот Иаскат, ногти по спине и битое стекло, режущее горло. Боль, когда Рен слизывала липкое вино с пальцев, словно речная крыса, которой она была под маской; удар кулака Серрадо, вонзившегося в нутро Варго, и перехват его руки, перекрывший дыхание. В этом видении Ноктата не было ни удовольствия, ни боли: только ощущения, напоминающие ему, что разделение разума и тела было иллюзией.
Иллюзия, которая рассыпалась, как призма, на радужный свет, когда Варго вырвался из плена Ноктата и превратился в Себат.