После этого Рен обнаружила, что не может заснуть. В то время как обман грозил рассыпаться вокруг нее, маловероятная группа союзников собралась вместе, чтобы спасти ей жизнь. В конце концов Варго отправился в сон Ажераиса, чтобы вернуть Рен недостающую часть разума и восстановить ее способность спать. Поскольку во время бессонницы Рук раскрыл ее обман, Рен предположила, что Варго может быть Мстителем и спас ее, чтобы защитить свой секрет. Она также узнала, что смерть Леато не была случайностью: Упадок Дома Трементис был вызван давним проклятием, которое каким-то образом коснулось и Рен. Хотя астролог Танакис Фиенола смогла снять проклятие, его источник так и остался неизвестным.
Рен, Грей и Варго поняли, что Ондракья выжила после отравления и превратилась в Гаммер Линдворм, создающую пепел, заставляя Злыдней питаться детскими мечтами. Прежде чем они успели схватить ее, агент Меттора Индестора, военного лидера Надежры, спровоцировал восстание среди беспокойных врасценцев Нижнего берега. Его подавление привело к расколу в Стаднем Андуске, группе врасценских радикалов, а их лидер, Андреек, оказался близок к смерти.
Но даже восстание было лишь прикрытием для настоящего плана Меттора. Работая с Гаммер Линдворм, он планировал с помощью пепла уничтожить Колодец Ажераиса, священное место врасценского народа, а затем свалить вину на Андуске. Пока Варго разбирал магический нуминат вокруг Колодца, а Рук сражался с Меттором, сон Ажераиса превратил Рен в героиню в маске, Черную Розу, и она вступила в схватку с Гаммер Линдворм. Предав Ондракью во второй раз, Рен настроила Злыдней против их возлюбленной.
Дом Индестор был распущен за преступления Меттора. За участие в спасении города Варго был возведен в пэры. События в Колодце доказали Рен, что он не Рук... и, что еще хуже, она обнаружила, что он предал ее. Варго тайно сотрудничал с другим дворянином, Гисколо Акрениксом, и тот продал ее Меттору в Адскую Ночь. Когда Рен поняла, что Варго также убил брата Грея Колю, она поклялась отомстить.
Как и Рук. Ведь тот, кто носит капюшон... это Грей Серрадо.
Пролог
На красильном заводе Аттрави в Фрогхоле велись три вида бизнеса. Законный, воняющий мочой и крахмалом, за которым следили рабочие с красными и грубыми лицами, распаренными в красильных чанах. Были и нелегальные, которые, пользуясь вонью и близостью к загрязненному Западному каналу, ввозили в Надежру ажу, селитру, папавер и другие запрещенные товары.
Были и такие, которые приезжали без лишних вопросов.
Варго узнал о третьем роде в тот день, когда в красильню пришел чужеземного вида человек в манжете.
Его голова была обрита налысо, как у жертвы чумы, но одет он был не хуже любого человека из Жемчужин - в бархатный плащ, выкрашенный в сливовый цвет, настолько темный, что его можно было принять за черный. Взгляд Варго, бросившегося вперед по команде бригадира, был похож на взгляд стервятника: темный и лишенный эмоций. "Это не твой обычный мальчик".
"Яршин свалился с дрожью. Больше не встанет", - сказал бригадир, нахмурившись от грубости предшественника Варго, который так умирал. "А вот этот крепкий. Работает уже три месяца и еще ни разу не загремел".
По крайней мере, бригадир об этом не знал. Варго стоял прямо и изо всех сил старался выглядеть благонадежным.
"Понятно". Черный взгляд сузился. "Сколько тебе лет?"
"Почти одиннадцать, - ответил Варго. Это была не совсем ложь: для многих детей на лежбище догадки заменяли знание.
"Достаточно хорошо". Мужчина протянул Варго туго завернутый сверток, веревки, перевязывающие его, были запечатаны сургучом, а под переплет было засунуто письмо. "Истбридж, вдоль канала Помкаро, номер семьдесят один. Это от Бальмана и Скиамори. Ты не должен уходить, пока он не примерит его, понял?"
Нет, но кто может понять странные требования наручников? Проще простого кивнуть. Варго так и сделал, наручники ушли, и бригадир отправил Варго на Верхний берег.
И если по дороге Варго сделает остановку, никто не будет в этом разбираться.
Еще до того, как он начал заниматься контрабандой для красильных заводов, Варго знал, как используется пар - один из многих секретов, которыми делились бегуны Надежры. Например, чтение. Если за доставку сообщения можно было выручить всего одну мельницу, то знание его содержания могло принести дециру. Когда-нибудь кто-нибудь на самом верху осознает неиспользованный потенциал сети бегунов, и в Надежре не останется ни одного безопасного секрета.
Но пока Варго волновала только тайна дня. Сгорбившись на корточках на крыше пельменной, он держал письмо рядом с вентиляционным отверстием и ждал, пока пар размягчит сургуч настолько, что его можно будет вскрыть.
"Как ты думаешь, Пибоди, кто это был?" - спросил он у бутылки, спрятанной во внутреннем кармане его пальто. Он взял ее у торговца в прошлом месяце, надеясь получить немного зрела, чтобы согреться от весенних дождей. Вместо этого он получил детеныша королевского павлиньего паука размером не больше горошины, живущего в маленьком стеклянном мирке из веточек и мха. В конце концов, это лучше, чем зрел, даже если бы Варго занимался утеплением.
Паук, конечно, не мог ответить, а письмо не объясняло ничего более: такой-то и такой-то купец хотел получить обычай такого-то манжета, и, пожалуйста, примите этот знак бла-бла-бла. Варго запечатал письмо обратно и принялся за нитки пакета.
Немного поколебавшись, он достал уголок полуночного бархата с ониксом и дымчато-темным топазом в вышивке. Прежде чем устроиться на прежнюю работу Яршина в красильню, Варго занимался упаковкой для прачечной в Шамблсе. До этого он работал портным в Вестбридже. Если у них и было что-то общее, так это то, что покупатели редко замечали несколько рассыпавшихся драгоценных камней... а если и замечали, то не посыльного, который брал на себя вину.
"Сегодня ты будешь ужинать лучшими блюдами в Надежре, - сказал Варго Пибоди. Достав из ножен нож, он аккуратно обрезал край вышивки, забирая свою долю богатств Надежры.
.
"Откуда, говоришь, это?"
Городской дом, в котором стоял Варго, не был похож ни на что, что он когда-либо видел. Книги на каждой стене, письменный стол, заваленный исписанными бумагами, и спирали на сланцевом полу, достаточное количество призматика, чтобы Варго мог питаться кашей и пельменями до самой смерти.
Манжета, казалось, была удивлена тем, что ей что-то прислали, и озадачена тем, что Варго упорно ждал ответа. "Балмана и Шиамори", - повторил Варго.
"И ты там... ученик?"
Под скептическим взглядом манжеты Варго поднялся выше. Его брюки были хорошо заштопаны, а плащ бесформенным и непомерно большим. Никто из здравомыслящих людей не принял бы его за ученика портного. "Надеюсь, что так и будет, алтан, - сказал он, изо всех сил стараясь стереть с акцента пятно лежбища.
Должно быть, это сработало, потому что манжета рассеянно кивнула и сказала: "Нет такой глубокой тени, такого невежества, такого греха, которые не могли бы быть раскрыты и искуплены светом Люмена. Но человек должен стремиться к самосовершенствованию в этой жизни".
Когда он отрезал последний шнур, из упаковки посыпался полуночный бархат. Варго видел только уголок; весь он был похож на освещенную звездами Дежеру летней ночью, струящуюся сквозь руки в перчатках. Варго едва не пожалел, что не стал подмастерьем у мастера, способного сделать нечто столь прекрасное.
Еще больше ему хотелось, чтобы он смог согнать с лица наручника критическую хмурость. " Тебе следует сообщить своим потенциальным мастерам, что плащи такого покроя не были в моде по меньшей мере десять лет". Мужчина поднял его к свету, чтобы получше рассмотреть вышивку. "А их попытки изобразить нуминатрийские фигуры - путаны и малоинформативны. Эти линии здесь - совершенно лишние".
Задница. Варго нацепил на лицо глупое выражение. "Нельзя уходить, пока не примеришь".
Манжета оскалился, словно одного грязного взгляда было достаточно, чтобы вытолкать незваного гостя за дверь. Он вздохнул, когда Варго остался тверд, как истукан. "Очень хорошо".