А что было нормальным в этой ситуации? "Я не хотел мешать..."
"Ты ничего не прерываешь". Алинка порылась в корзине, которую он принес. "А ужин из одного только риса будет безвкусным. Водяной кресс. Таро. Корня лотоса нет?"
"Не было". Он переместился, чтобы держать Арензу в периферийном зрении, притворяясь, что слушает ругань Алинки. Она смотрела на свой чай, опустив подбородок, чтобы скрыть лицо. Как будто она боялась, что он ее узнает.
Облегчение и сомнение боролись в нем. Если она пряталась, значит, не понимала, что он знает, что она Рен и Рената. А это означало, что она не разоблачила его как Рука.
Вот только Грей на собственном опыте убедился, насколько она хороша во лжи.
Он гонялся за собственным хвостом, и привычные разделения сознания, отделявшие его жизнь от жизни Рука, рассыпались, как дешевая бумага под дождем. Он еще не успел сообразить, что делать, когда Алинка забрала у него Джаги, сказав: "Отпусти ухо дяди, биби", и Аренза испуганно вскинула взгляд. Он коротко скользнул по брачному узлу Алинки, затем по волосам Грея, слишком коротким, чтобы заплести косу, и тут же отскочил в сторону. Он чуть не рассмеялся. Она подумала, что Алинка - моя жена.
По выражению ее лица пробежала тень, когда она связывала нити вместе. Грей был северянином, Алинка - южанкой, поэтому они не могли родиться в одной семье. Это означало, что Алинка должна быть вдовой Коли.
Обычно Грей умел жонглировать подобными ситуациями, как мастер уличных представлений. Но тут все было слишком сложно и без предупреждения: столкновение того, что знал он, того, что знала Рен, их разных личностей и секретов. Ему нужно было пространство, чтобы все обдумать, без ее наблюдения; он не мог сейчас доверять своей маске.
Поскольку выгнать Арензу он не мог, Грей забрал овощи у Алинки. "Я разберусь с этим. А ты пока займись своей клиенткой".
"Вообще-то я и есть ее клиентка", - сказала Алинка. "Она предложила мне..."
Стул заскрипел по полу, когда Аренза встала. "Мои извинения; я просто вспомнила, что у меня сегодня нет времени. К тому же вы заняты. Но я вернусь, если можно. А вы передадите сообщение Идуше...?"
Она искала Идушу? Правда, они встречались во время беспорядков - но нет, это была Рената, а не Аренза. Знала ли она, что Кошар наверху, все еще прикованный к постели после ранения? Что, черт возьми, происходит?
Подбородок вскинут, скрывая лицо. Он уже видел такую позу... у хорошенькой молоденькой узорщицы, которую он сбил на углу улицы несколько месяцев назад. А Идуша разыскала Грея, потому что ей велела безымянная Шзорса.
Он полагал, что раскрыл все игры Рен. Еще больше дураков.
В обычном случае Алинка заставила бы гостью остаться на ужин, но, поскольку опасная тайна витала прямо над их головами, она лишь заверила и попрощалась, когда Аренза ушла. Когда незваная гостья ушла, она натянула перчатки, чтобы очистить корень таро, и сказала: "Я знаю, что ты не доверяешь Шзорсе, но у этой есть дар Ажераиса. Как еще объяснить, что она нашла нас?"
Грей опасался, что объяснение не имеет ничего общего с Ажераисом. Рен была находчива, и, как бы осторожна она ни была, кто-нибудь мог заметить полуночный приход Андрейки. "Мы не можем держать его здесь, - сказал он, бросив взгляд на лестницу.
" Попроси меня не двигать столь раненого человека. Когда его глаза прояснятся, а речь перестанет быть невнятной, тогда я подумаю". Опустившись на колени, она обняла Ивению и поцеловала волосы дочери, покрытые чертополохом. "Ты так хорошо справилась, Альча. Следила и хранила тайну. Можешь ли ты продолжать делать это для мамы?"
Ивения больше интересовалась своими медовыми камешками, чем незнакомцем наверху, который в основном спал, и пробормотала согласие сквозь липкие пальцы. Алинка встретила взгляд Грея. "А ты можешь передать сообщение друзьям моей пациентки? Возможно, Шзорса сможет помочь им там, где мы не сможем".
"Обязательно", - сказал Грей, поцеловал Алинку в лоб и попрощался с Иви и Джаги.
Он успел выйти за дверь, прежде чем Алинка поняла, что он уходит. "Я не хотела, чтобы ты уходил сейчас..."
"Лучше не ждать, а мне еще нужно разобраться с кучей бумаг по Бдению. Не жди меня. Скорее всего, я снова буду спать в своем кабинете".
Грей закрыл дверь на ее возражения, измученные более чем годом жизни друг с другом. После смерти брата Алинка нуждалась в поддержке, а Грей не мог позволить себе оплачивать и съемную комнату, и это место. Но и рисковать тем, что она или дети застанут его тайком по ночам, он тоже не мог. Проще было уворачиваться от соколов.
Однако он направился не в Аэрию и не к Идуше. После предупреждения Черной розы в "Семи узлах" и зная, что Индестор выбрал Рен для своего ритуала, потому что она была зачата во время Великого сна, Грей был склонен согласиться с тем, что она обладает удивительной проницательностью и удачей. Неужели впервые Шзорса - истинная, наделенная даром - создавала узор Рука? Действительно ли капюшона было достаточно, чтобы скрыть его от глаз богини? А что, если Рен взбредет в голову нарисовать Грея?
Он быстрыми шагами направился через Кингфишер к дому той, кто знала Рука лучше всех... потому что когда-то она была им.
Кингфишер, Нижний берег: Колбрилун 13
Серебристые волосы Рывчек были влажными от пота, и она не удосужилась положить свой тренировочный меч, прежде чем открыть дверь. " Сзерадо. Ты выглядишь так, будто злыдень наступает тебе на пятки".
"Не шути так", - пробормотал он, проскальзывая мимо нее в прихожую.
"Не хочешь войти? Нет, не беспокойся, я сидела без дела, когда ты пришел". Она закрыла за ним дверь и направилась в заднюю часть узкого таунхауса. "Что бы там ни было, ты можешь поговорить, пока я тренируюсь. Хотя зачем мне это нужно, если каждые два дня меня нанимает какой-нибудь идиот, могут сказать только Маски. Неужели все забыли, как улаживать обиды без стали?"
Задняя комната была местом тренировок Рывчек. Она могла быть одним из лучших дуэлянтов Надежры, но только глупцы думали, что это означает, что ей больше не нужно тренироваться. Помимо занятий с учениками, она проводила здесь не менее двух часов в день, разминаясь, отрабатывая удары ногами, отбиваясь от стены, пока та не потрескалась и ее не пришлось менять. Вскинув бровь, она молча спросила, так ли он старателен, и Грей виновато поморщился. Большую часть его "практики" составляли дела Бдения или Рука.
Он прислонился к стене, находясь в недосягаемости от меча своего бывшего учителя. "Две недели назад я сопровождал Альта Ренату в поездке на Нижний берег. Той ночью Рук столкнулся с Черной Розой в Семи Узлах. А только что Аренза Ленская пила чай с Алинкой. В ее доме".
Клинок Рывчек вонзился в стену на добрых три дюйма выше обычной отметки.
Она отступила от своего выпада и уставилась на него. "Она знает?"
"Я не уверен". Этот пристальный взгляд заставил его почувствовать себя новым учеником, который никогда не прикасался к клинку. Рывчек носила капюшон более двадцати лет, прежде чем она передала его ему, менее двух лет назад; по сравнению с ней он был зеленым, как весенняя трава. "У нее были правдоподобные причины быть во всех трех местах, а сегодня она поспешила уйти, словно боялась, что ее узнают. Но в "Семи узлах" она сказала Руку, что срисовала его. И она знала то, о чем мы не говорим".
Неподвижность тела Рывчек была похожа на неподвижность фехтовальщицы, готовящейся нанести удар. "Ты удивлялся ее успехам. Думаешь, она знает эти вещи благодаря узору? Или потому, что у нее есть один из медальонов?"
Такая возможность уже приходила ему в голову. "Падение Трементиса началось, когда Летилия ушла. И начали улучшаться, когда вернулась Рената. Медальон мог бы объяснить этот сдвиг".
Он не хотел об этом думать. Рен была союзником и для него, и для Рука; если бы не ее помощь, Вешние Воды закончились бы совсем по-другому. От мысли, что в ее руках может быть частичка порока Тиранта - того самого порока, с которым боролся Рук, - Грей почувствовал себя плохо.
В кои-то веки разговор о закономерности был предпочтительнее. "Что касается чтения... она рождена Ажераисом. Не думаю, что она шарлатанка".
"В отличие от всех остальных?"
Грей встретил ухмылку Рывчек оскалом. "Возможно". Она немного знала о его жизни до приезда в Надежру и о том, почему он не любит мошенников. Но его учитель умел ставить границы между прошлым и настоящим, и она не очень понимала, почему прошлое может его мучить и сейчас.