Рывчек возобновила выпады, острие ее меча отбивало ровный ритм по стене, несомненно, раздражая соседа. "И что же ты будешь делать?"
Он пришел к ней, потому что не знал. Но хотя Рывчек терпела, когда он иногда спрашивал совета, в конце концов, она больше не была Руком. Она отошла от дел - что удавалось очень немногим из их предшественников.
Грей потер лицо. "Она знает, что в городе есть яд. Она предложила помощь. Я не нашел медальона, когда обыскивал ее дом после Ночи Ада, но мог и пропустить. Если он у нее есть, возможно, она не знает, что это такое. А это значит, что она может работать со мной". Возможно, именно это и означало прочитанное: шанс наконец-то пробить стену, стоявшую двести лет.
Даже если это был ничтожный шанс, это делало его ответ ясным. "Думаю, мне нужно рискнуть и подойти ближе. Если она доверяет Руку, то, возможно, расскажет ему что-нибудь".
Рывчек снова выдержала паузу, на этот раз в раздумье. "Ты беспокоился, что она не может защитить себя - не так, как положено благородному. Я начала ее обучать. Возможно, это даст мне шанс научиться чему-то полезному". В ее улыбке промелькнуло знакомое веселье. "Если ничего другого не остается, я смогу несколько дней попотеть и пообщаться с прекрасной девушкой".
Его учительница всегда умела удивить его смехом. "Хотел бы я посмотреть. Может, она и не очень хорошо владеет мечом, но когда дело доходит до словесного спарринга, я думаю, ты поймешь, что нашла свою пару". Он усмехнулся. "Особенно если она бросит изображать Ренату и будет драться грязно".
Темные глаза Рывчек сверкнули, как будто она не желала ничего лучшего. Затем они потускнели. "А если она начнет понимать, как ты себя ведешь?"
Это был не первый раз, когда кто-то приближался к раскрытию личности Рука. У Грея были столетия способов справиться с этим, которые он мог использовать. Может, ему и не нравились Шзорсы, но он знал, как они работают - не те, кто обладает истинным даром. Шарлатаны.
Он сказал: "Тогда я устрою ей представление получше, чтобы отвлечь ее".
Исла Трементис, Жемчужина: Колбрилун 14
Слишком много ночей бодрствования и дней сна отбросили старые привычки Донайи. Она сидела с Танакис и Ренатой в салоне, и послеполуденный солнечный свет плясал на пылинках, а Тефтелька тяжело развалилась у нее на коленях. И нежный голос Танакис, просматривавшей астрологические карты претендентов на усыновление...
Донайя рывком подняла голову и вернулась к словам Танакис. "Я не могу рекомендовать ее. Плохая судьба отныне и до тех пор, пока Нинат не заберет ее. С другой стороны, Ненкорал Финтенус..." Танакис убрала одну карту на пустой стул, который был задействован для этой цели, и представила следующую. "Очень многообещающе. Прайм в Кварате Истинном с Альтером в Трикате, а Паумиллис и Кориллис были полны при ее рождении. Не удивлюсь, если Дом Финтенус сделает контрпредложение, чтобы удержать ее".
"Я не заинтересована в том, чтобы ввязываться в войну", - сказала Донайя, наморщив лоб в попытке отогнать сон. "Дом Трементис достаточно известен, чтобы люди боролись за то, чтобы присоединиться к нам".
Она чувствовала себя виноватой за то, что попросила Ренату присутствовать на этом собрании. Донайя должна была нанять еще одного адвоката, чтобы снять с нее часть нагрузки. Однако другой адвокат не подошел бы Ренате: ее дар читать настроения людей, ее способность заманивать людей, заставляя их поверить в ее иностранное происхождение, делали ее легкой добычей.
Но когда дело доходило до оценки кандидатов на усыновление, Донайя разбиралась в этом лучше всех. Она не могла перепоручить эту задачу Ренате. В то же время она подумывала о том, чтобы принять предложение Скаперто об отдыхе на его вилле в бухте, что означало бы оставить Ренату за старшую. Девушка должна была знать, с кем имеет дело. И она, и Джуна; в конце концов, кого бы они ни удочерили, это будут их новые двоюродные братья.
"Не обязательно устраивать войну за право выбора", - размышляла Рената. "Я несколько раз встречалась с Ненкорал. Думаю, мы могли бы предложить ей некоторые... неденежные льготы. В конце концов, она не стала бы подавать заявку, если бы была счастлива в Доме Финтенус".
Это была еще одна причина, по которой Рената оказалась здесь. Она смотрела на этих людей и видела в них потенциал. Донайя же видела только недостатки.
Ей не нужна была новая семья. Ей нужна была семья, которая у нее была. Семья, которую она потеряла.
Донайя прижала одну руку к животу. Прошлой ночью ей приснилось, что она вынашивает ребенка, и, как водится в таких снах, это была и ее беременность с Леато, и рождение нового ребенка. Только когда у нее начались схватки, она родила одно из тех отвратительных чудовищ, что убили его. Злыдень.
Рената и Танакис продолжали разговаривать, переходя от карты к карте. Донайя была так рада, что между ними завязалась дружба. У Ренаты было много друзей в Надежре, но иногда она задавалась вопросом, чувствует ли девушка себя хоть с кем-то из них близкой. Поверхностные развлечения не могли заменить настоящей связи. Она слишком хорошо усвоила это, когда ложные друзья Дома Трементис отпали.
"А вы бы подумали об этом?" - спросила она.
Вопрос вырвался сам собой, не подумав, и прорезал разговор, как нож. Танакис моргнула. "Подумать о чем? Усыновить Альгетто? Не думаю, что он согласится на понижение в статусе до дворянина. А дом Фьенола, все до одного, может предложить ему еще меньше, чем дом Трементис".
Рената пошевелилась в кресле, и Танакис снова моргнула. "Полагаю, это прозвучало плохо. Не волнуйтесь. Я не против быть последней; все рано или поздно умирает".
"Нет, я имела в виду... - Донайя попыталась подобрать более вежливую формулировку, но вспомнила, что говорит с Танакис, и отбросила деликатность. "Если бы мы предложили усыновить тебя. Ты бы присоединилась к Дому Трементис?"
Губы Ренаты разошлись в тихом "ах", а ее ореховые глаза потемнели, когда она проделала социальные расчеты с той скоростью, с какой Танакис проделывала астрологические. Но Донайе нужно было не одобрение Ренаты. Если она собирается открыть свой дом и свою регистратуру, пусть хотя бы один из новых посетителей будет ее старым другом.
"Хм. Нинат действительно ведет в Илли. Смерть старого освобождает место для рождения нового", - размышляла Танакис, не обращая внимания на то, что Донайя вздрогнула при упоминании смерти и рождения вместе. "Моя карта должна быть приемлемой. И ты больше не проклята. В поместье Трементис у вас более чем достаточно места для новых людей... но моя обсерватория устроена так, как мне нравится".
Заправив за ухо прядку, Танакис бросила на Донайю такой же взгляд, какой был у Тефтеля, когда он не понимал команды. "Я не вижу существенных недостатков, но и не вижу выгоды для вас".
"Не во всем нужна выгода", - сказала Рената.
Донайя выразительным жестом указала на племянницу, и слова забурлили у нее в горле, теснясь слишком близко, чтобы вырваться наружу. Когда Танакис нахмурила брови, а ее серые глаза переводились с одного на другого, узел развязался настолько, что Донайя смогла сказать: "Ты - друг. И ты останешься другом независимо от того, примешь ли ты предложение, но я хочу иметь возможность выбрать одного человека не только из соображений корысти".
"О. Я не учла этот аспект". Поколебавшись еще немного, Танакис протянул руку и неловко накрыл ладонь Донайи, лежавшую на шерсти Тефтеля. "Это доброе предложение. Я должна подумать о том, какими могут быть последствия для нас обоих, и мне нужно будет составить больше карт... но я подумаю об этом".
Аллея Сплинтеров, Шамблз: Колбрилун 17
Варго знал Шамблз не так хорошо, как другие трущобы Надежры. Это был кроличий переполох, состоящий из лавок, сквотов и убогих магазинчиков, обслуживающих купцов и наемников, путешествующих по Рассветной и Сумеречной дорогам; все они были зажаты между налогами Синкерата и местными пожарными командами. Единственной организованной деятельностью, приносившей хоть какую-то прибыль в Шамбле, были нелегальные бордели при папаверных притонах, и в этот бизнес Варго старался не вмешиваться.