Вместо этого улицы заполнили лавки, торгующие едой, цветами, безделушками и прочим. Маски, которые носили люди, были сделаны из бумаги или легкой ткани, скрепленной проволокой, и их можно было сжечь, когда закончатся пять дней интеркалярии. Все прогуливались рука об руку, споры были отложены в сторону, пока время не возобновит свой обычный ход - по крайней мере, в теории. Она уже видела мелкую стычку на одном из мостов, ведущих к Трементису, когда бродячий продавец лимонного льда отказался уступить дорогу человеку с тележкой рисовых шариков, политых медом. Жара делала всех раздражительными.
А Рената была нетерпелива. Подождите на площади Трементис, сказала Танакис. Рената носила на рукаве зашитый нуминат, как ей было велено, а ближайшая часовая башня уже почти колокол назад отбила десятый час, но никаких признаков того, что что-то происходит, не было.
"Роза Ажерайская, Альта?"
Вопрос заставил Ренату подпрыгнуть. Неужели это тот, кого Танакис велела ей ждать?
Нет. Это был обычный продавец цветов, один из тысячи, пересекающих город и торгующих прекрасными фиолетовыми розами, названными в честь Ажераиса. Они цвели после Вешних Вод, и Рен с удовольствием купила бы одну. Ее останавливало не отсутствие денег, а постоянное осознание того, что теперь ей придется все время оставаться в личине. Рената могла бы купить у продавца цветов целую тележку... но врасценская традиция была напоминанием о том, что сердце Рен не может себе позволить.
"Нет, спасибо, - сказала она и решительно отвернулась, пока продавец цветов шел дальше.
Следующим к ней подошел мужчина, судя по телосложению, дворянин или даже лучше, если судить по тонкой золотисто-рыжей ткани его плаща. На нем была полная маска - пустое лицо, на которое смотрели только затененные глаза и узкая щель, рассекающая губы, что совершенно не соответствовало стилю фестиваля.
"Вы тот, кого я жду?" - спросила Рената.
В ответ он протянул другую маску. Эта, как и его, имела форму полного лица из чистого белого материала, но была немой и слепой. В ней не было отверстий для рта и глаз.
Ее пульс участился. "Хочешь, чтобы я его надела?"
Его рука не дрогнула.
Танакис пригласила тебя на это. Она не из тех, кто играет в игры. Танакис сказала, что это может помочь в раскрытии происхождения проклятия Трементиса.
Стараясь не показывать своего волнения, Рената приняла маску и надела ее на голову.
Мужчина взял ее за руку и повел вперед медленным шагом. Рен дышала, прижимаясь к маске; она была почти рада, что отсутствие глазных отверстий не позволяет ему увидеть ее страх. Она ненавидела это всеми силами - идти вслепую, доверившись совершенно незнакомому человеку, который будет вести ее. Затем она услышала журчание воды, и руки направили ее в лодку из кусочков дерева; она пошарила руками в поисках ближайшей скамьи, нашла ее и села. Мгновение спустя лодка пришла в движение.
Тебя нет в ящике. Меттор мертв.
Вцепившись в край скамьи с такой силой, что заболели костяшки пальцев, Рен молилась, чтобы Танакис не направила ее по ложному пути.
Наводнение, Верхний берег: Летнее солнцестояние
Даже слыша звуки праздника, доносившиеся с Верхнего и Нижнего берегов, Джуна чувствовала себя виноватой, словно предавала Леато, если не сидела дома со своим горем.
Твоя жизнь не должна останавливаться из-за меня, мелюзга. Она представила себе его голос, словно он сидел рядом с ней, и сглотнула комок в горле. Особенно когда ты нужна семье. Донайя была дома, а Рената - с Медой Фьенолой; кто-то должен был заниматься домашними делами.
"Еще раз спасибо, - сказала она Сибилят, когда шкипер повел их вверх по реке в сторону Потопного дозора. "За всю твою помощь". Социальные дела Дома Трементисов слишком долго были ограничены, и Сибилят очень помогла им в оценке кандидатов на усыновление. Она даже предложила Джуне сопровождать ее сегодня, воспользовавшись предлогом солнцестояния, чтобы навестить некоторых из кандидатов и посмотреть, как они взаимодействуют со своими нынешними семьями.
То, как Сибилят прижалась к Джуне сзади, как ее духи магнолии согрели воздух между ними, заставило Джуну почувствовать сразу восемь видов неловкости. Действительно ли Сибилят серьезно настроена на флирт? Или это просто игра для нее, приятное развлечение, не рассчитанное надолго?
"Для такой помощи и существует Дом Акреникс", - ответила Сибилят, ее дыхание щекотало ухо Джуны. "Мы всем друзья".
"Всем, кроме Ренаты", - сказала Джуна, не успев остановиться.
Сибилят отступила, унося с собой тепло и улыбку. Между этими двумя был видимый фон дружелюбия, но Джуна всегда слышала колкости под каждым комментарием. Сибилят не простила обман с финансами Ренаты... и то, как Рената вытеснила ее из центра молодой дворянской жизни.
Джуна ожидала коварного ответа. Вместо этого Сибилят ответила едва слышно, сквозь шум реки и шум празднества. "Ты права. И мне жаль". Ее полусолнечная маска заканчивалась на скулах, но не скрывала поджатых губ. "Я просто все еще беспокоюсь, что в истории твоей кузины есть нечто большее, чем она сама признает. Что она может быть не в ваших интересах".
"Не суди о том, чего не понимаешь", - твердо сказала Джуна. "Рената может не показывать миру свое истинное лицо, но это лишь ее способ быть сильной. Она винит себя в смерти Леато, она чуть не умерла, когда не могла уснуть после Ночи Ада. И она поддерживала в нас мужество, когда мы узнали о проклятии".
Она хваталась за любой аргумент, чтобы смягчить подозрения Сибилят, и поняла, что сказала, только когда внимание Сибилят обострилось. "Проклятие? Какое проклятие?"
Джуна закрыла рот руками, как будто это могло остановить уже вырвавшиеся слова. Но, возможно, знание того, что они пережили вместе, поможет Сибилят понять, почему Джуна простила Ренату за то, что та ввела их в заблуждение.
Понизив руки и голос, Джуна сказала: - Это то, что забрало Леато. И всех двоюродных братьев в нашем роду, начиная с моего рождения. Он забрал бы и нас с матерью, если бы Рената не положила этому конец".
У Сибилят расширились глаза. "Рената? Я не думала, что у нее есть способности к нуминатрии. Как..."
"Я... не должна говорить об этом". Джуна поправила перчатки, избегая взгляда Сибилят. Она уже сказала больше, чем Рената или ее мать могли бы принять.
Через мгновение Сибилят протянула руку и взяла одну из них в свою. "Неважно. Достаточно того, что теперь ты в безопасности".
"Не говори", - сказала Джуна, пытаясь исправить последствия своего развязанного языка. "Если кто-нибудь узнает об этом, он скорее сожжет пергамент, чем позволит внести себя в наш реестр. Наша репутация сейчас не выдержит такого удара".
Сибилят быстро поцеловал кончики ее пальцев в перчатках, затем отпустил руку. "Конечно, нет. Если проклятие было таким старым, как ты говоришь... Разве твоя мать не говорила, что Летилия забрала удачу Трементиса с собой, когда уезжала? Возможно, Рената принесла ее обратно".
Джуна вздрогнула, когда тяжелая тень Отводного моста упала на ялик. Обрушение предыдущего моста произошло до отъезда Летилии. Неужели проклятие овладело ими еще тогда? Или это просто результат цепких устремлений ее деда?
Прижав Джуну к себе, словно летняя ночь несла прохладу, Сибилят сказала: "Я постараюсь быть... не добрее". Она не поверит, а я все равно не справлюсь. Но я сделаю все возможное, чтобы найти равновесие. Для тебя".
"Почему мне кажется, что я только что оказала Ренате серьезную услугу?" сухо спросила Джуна и сдержала довольную улыбку, когда Сибилят рассмеялась.
Они высадились на Верхнем берегу, в Допотопном квартале, и направились к дому Скурезы. Джуна приехала пораньше - вечеринки в доме не начнутся до полной темноты, - но список ее целей на сегодня был достаточно длинным и требовал заблаговременной подготовки.