В этот момент она ненавидела себя больше, чем Сибилят.
Вторая женщина вздохнула. "Что ж, дело сделано, и мне все равно, благодарны вы или нет. Мы здесь не для этого, верно? Лучше займись этим".
"Ладно", - огрызнулась Рен и, не дав себе труда подумать, взобралась на перила и спрыгнула.
Вместо нижнего платья она надела брюки, а перед прыжком собиралась завязать на талии переднюю и заднюю юбки своего сюртука, но в спешке забыла. Белье взлетело вверх и ослепило ее, поэтому удар о воду оказался шоком. А потом река сомкнулась над ее головой, и она стала тонуть.
Рен барахталась, мокрая ткань ее мундира путалась повсюду, как сорняки. Челюсть болела, когда она сдерживала желание закричать. Это было чертовой глупостью - ни один проклятый культ Маски не стоил этого! Она собиралась утонуть из-за жестокости Сибилят, из-за наручников и их идиотских ритуалов... Она собиралась оставить Тесс и Седжа одних...
Паника вцепилась ей в горло, вытесняя воздух из легких. Все ее тело подергивалось от желания сделать вдох. Но не сейчас. Свет над головой светился, как источник Ажераиса, призывая ее к безопасности. Все, что ей нужно было сделать, - это добраться до него.
Но она была не только в реке. И если источник был светом наверху, то и тьма внизу затягивала ее в кошмар, который настиг всех в Адскую ночь. Она снова тонула в этом сне, застряв в канале, не за что было уцепиться, некому было помочь ее вытащить.
Рен старалась не закрывать глаза, не отвлекаться на свет. Вода клубилась тенями, как жидкие движения Злыдня. Они поджидали ее здесь, в реке; они поджидали везде, где таился ее страх. В воде. В глубинах. В злобе Ондракьи, в ее маскараде, в огне, испепелившем ее детство.
В ее снах. Преследует ее ночь за ночью. Она билась, пытаясь выбраться из реки, как каждую ночь пыталась выбраться из кошмаров.
Ее голова вынырнула на поверхность. Словно наполненный воздухом мочевой пузырь, она плыла по течению без всякой на то воли. А вот и ялик, за который она заплатила, почти вплотную к ней; ялик спустился и вытащил ее из воды, а Рен лежала в дрожащей луже на дне лодки, не в силах даже подняться на сиденье.
К черту Сибилят, и к черту все наручники. К черту Танакис за то, что она привела ее в Претери.
И к черту себя за то, что согласилась на эту ерунду.
Исла Трементис, Жемчужина: Лепилун 6
Джуна шла по кабинету Донайи, огибая дремлющего у очага Тефтеля, и полуденные тени удлинялись. В эти дни ее мать редко пользовалась кабинетом, а непроницаемый барьер двери не позволял слугам услышать то, что происходило внутри.
Например, как Джуна кричит на кузину за то, что та ведет себя как проклятая дура.
К тому времени, когда появился Колбрин и ввел Ренату внутрь, свет померк до сумерек, и Джуна уже успела набраться ярости. Ее сумрачный розовый сюртук и нижнее платье были чистыми и сухими, но остатки безумного приключения виднелись во взъерошенных волнах полусухих волос.
Как только дверь закрылась, Джуна зашипела: "Что ты, свет Люмена, себе позволяешь, прыгая в Дежеру по собственной глупости?" Тефтелька вздрогнула, а Рената отступила назад. "Я знаю, что ты теперь наследница, но это не значит, что ты должна во всем подражать Леато".
"Подражать..." При имени Леато в лице Ренаты мелькнула знакомая боль. "Я не понимаю, что ты имеешь в виду".
"Ты прыгнула с моста! Ты могла погибнуть!"
Орручио Амананто принес эту новость, став последним звеном в цветочной цепи сплетен, пронесшихся по Надежре. Неужели Рената думала, что никто не услышит? Судя по выражению ее лица, да. Она сказала: "Я сделала это не из праздности, у меня были причины. И я приняла меры предосторожности. Я знаю, что это рискованно, что Дом Трементис нуждается во мне как в наследнице еще несколько месяцев, но..."
"Кому какое дело до этого? Ты - семья. Если бы ты пострадала, если бы ты утонула, я..." Соль слез ужалила язык Джуны. "Я знаю, твоя мать позволила тебе идти своим путем, но теперь все по-другому. Мы заботимся о тебе. И это значит, что ты не можешь просто так прыгать с мостов или нырять под падающие краны!"
В лягушатнике все было не так, но если Рената заикнется об этом, Джуна тут же бросит в нее чем-нибудь. Вместо этого кузина просто уставилась на нее с таким видом, будто...
Как будто она меньше всего ожидала, что именно это станет причиной беспокойства Джуны.
"Джуна..." Рената провела рукой по глазам, выглядя усталой. Или, может быть, скрывая вспышку уязвимости. Она глубоко вздохнула и сказала: "Спасибо. Ты права, я не привыкла принимать это во внимание. Не привыкла принимать тебя в расчет. И мне жаль, что я тебя беспокою. Если тебя это утешит, я действительно не сделала бы этого без веских причин".
Даже столкнувшись с такой усталостью, Джуна не была готова к тому, чтобы ее успокаивали. Скрестив руки, она потребовала: "Какая причина? Что могло заставить тебя подвергнуть себя такому риску?"
Рената коротко и невесело рассмеялась. "Спроси у Танакис. Я не должна говорить об этом, но скажу следующее. Есть тайное общество, в которое она пригласила меня вступить, потому что у нее есть вещи, о которых она может говорить только с другими членами. То, что, по ее мнению, прольет свет на проклятие Трементиса. Мост был частью посвящения в это общество. Я просто молюсь, чтобы Люмен сделал это достойно".
Конечно, Рената пыталась помочь. Именно так она и поступала с тех пор, как умер Леато. Она пыталась компенсировать потерю, которую считала своей виной.
Она не понимала, что быть Трементисом - значит не иметь долга.
Положив руку на руку кузины, Джуна сказала: "Я знаю, что ты хочешь помочь, но, пожалуйста, не рискуй так больше. Ничто не стоит того, чтобы потерять тебя. Я знаю, мама согласится".
После недолгого колебания Рената положила свою руку на руку Джуны. "Есть еще кое-что, о чем ты должна знать. Эрет Акреникс придумал историю, обвиняющую Стаднем Андуске в убийствах Скурезы".
Джуну обдало холодом, словно это она сама прыгнула в реку. "Но... это была Кваниет. Она призналась в этом, когда умерла. Сибилят слышала ее. Зачем им обвинять врасценских?"
"Потому что они могут". Слова Ренаты были горькими, как желчь, и она резко выдохнула вслед за ними. Бдение и Ордо Апис уже охотятся за лидерами Андуске, - сказала она более мягким тоном. Это позволит им завершить расследование, не дав понять, что Кваниет убила всю свою семью, вместо того чтобы позволить Дому Трементис усыновить ее кузена. Он избавляет нас от скандала".
Точно так же он поступил, когда пресек известие о признании Кваниет. Если бы люди узнали правду, это бросило бы тень на Дом Трементис. После стольких лет упадка не потребуется много усилий, чтобы убедить людей в том, что они все еще нездоровы.
А ведь так легко было бы позволить лжи остаться в силе. Кваниет был мертв. Андуске все равно были преступниками. Дом Трементис все еще был уязвим.
Легко, но неправильно.
Джуна тряхнула головой с такой силой, что локон выбился из колеи. "Но это неправда. Если люди подумают, что за этим стоят врасценские, кто знает, кто может пострадать? Мы должны что-то сказать". Ее взгляд метнулся к Ренате. " Разве нет?"
Крошечная, стыдливая часть Джуны наполовину боялась, что Рената не согласится. Она была иностранкой и порой слишком прагматична. Стала бы она переживать из-за того, что врасценских обвиняют?
Глаза ее кузины пылали, как Люмен. "Мы хотим", - сказала Рената жестким голосом, которого Джуна никогда раньше от нее не слышала. "И мы будем".
Стэйвсвотер: Лепилун 8
Стэйвсвотер был забытой частью Надежры. Люди постоянно смотрели на него, когда у них были дела с судоходством вниз по реке или когда они смотрели мимо мачт, теснившихся в Черепашьей лагуне, на здания за ее пределами. Хотя "здания" - это скорее термин вежливости, чем что-то еще: Стэйвсвотер представлял собой солянку из лодок, плотов и шатких домов на сваях, соединенных досками и веревочными мостиками, пока все это не сложилось в нечто похожее на район. Когда жители Надежры говорили о регионах, они называли Верхний берег, Нижний берег и Старый остров - и никогда не называли Стэйвсвотер. Это был реликт, бедное и забитое напоминание о том, как выглядела дельта до того, как Надежра погрузила в грязь каменные фундаменты и построила себе город.