Никому из них она не рассказала о предложении Андуске об узле, да и сейчас было не время. Рен была благодарна Седжу, когда он обернулся и сказал: "И что теперь?"
"Теперь, - сказал Рен, - я возвращаюсь в Жемчужины до того, как Донайя направит на мои поиски весь личный состав Аэри. И я придумаю, как забрать одежду, которую я оставил в Кингфишере, до того, как последний наряд Ренаты Виродакс окажется в ларьке на Костерс-Уок. Что же касается Варго..." Она вздохнула. "Я не знаю".
"Я оставлю Варго тебе", - сказал Седж, и к нему вернулась прежняя ухмылка, когда он прикоснулся к ней бедрами. "А ты оставь мне платье".
Исла Трементис, Жемчужина: Лепилун 27
Верный своему слову, Седж не отходил от нее ни на шаг, пробираясь через удушливое движение на Закатном мосту, мимо лодочников, выкрикивающих с реки протесты; через толпы людей на Старом острове, где Бдение держалось настороже; даже через Восходный мост, такой же запруженный людьми, как и его западный собрат. Когда они добрались до Истбриджа, уже совсем стемнело, и они расстались только тогда, когда Рен заметила, что кулак с Нижнего берега и врасценская шзорса, разгуливающие по улицам в такой час, просто напрашиваются на то, чтобы сокол арестовал их за бродяжничество. «Остаток пути я пройду по крышам», - сказала она.
Он фыркнул. "Да, так гораздо безопаснее. Нет, я знаю, что с тобой все будет в порядке - иди. Увидимся позже».
Рен была бы рада составить ему компанию, и не только потому, что в последнее время видела Седжа еще реже, чем Тесс. Его присутствие означало, что она не останется наедине со своими мыслями.
Я не понимаю Варго. Каждый раз, когда ей казалось, что она понимает его, он делал что-то не то. Для человека в положении Рен, чья безопасность зависела от умения читать окружающих и предугадывать их действия, это было ужасно.
Но сегодня она не могла разгадать эту загадку. Сейчас ее главной задачей было вернуться в поместье Трементис. Ей придется пробраться в собственное окно, переделать лицо и одежду, затем снова выбраться наружу и вернуться через парадную дверь. И надеяться, что за это время она придумает какую-нибудь достаточно правдоподобную историю о том, где она была и почему на ней другое платье.
Однако когда она добралась до поместья, на балконе появилась тень.
Рен замерла, гадая, не прервала ли она Рука в самый разгар передачи сообщения. Но он сидел на балюстраде, и она услышала тихое бормотание, словно он... с кем-то разговаривал?
"Ах, нет. Разве можно так обращаться с человеком, который пытается тебе помочь? Положи кинжалы в ножны, Алча. Ты должен произвести хорошее впечатление».
В ее голове промелькнуло несколько противоречивых вариантов, большинство из которых были абсурдными. Ни на один из них нельзя было ответить с земли, поэтому она взобралась по дереву на балкон.
Он услышал ее приближение и приветствовал ее рассеянным кивком. «А вот и сама леди». Казалось, его больше интересовало его плащ, чем появление Рен. "Я уже давно жду. Вы когда-нибудь спите?"
«А вы?» Она перемахнула через перила и уселась на балюстраду в углу. Что-то шевелилось в плаще Рука?
Его смех был ехидным. "Не сегодня. Я имел дело с неожиданными незваными гостями». Он приподнял край плаща. За подкладку, настолько темную, что ее почти не было видно, уцепился маленький пушистый комочек. Он откинул голову назад, глядя на Рен под невозможным углом, и глаза его вспыхнули, как лунные камни, когда на них упал свет. Высокое писклявое мяуканье показало розовый язычок и белые зубки.
Очевидно, одна из абсурдных возможностей была верна. Алча по-врасценски означало «котенок».
Рук сказала: «Андуске нашли ее сегодня в своем убежище. К сожалению, кошки заставляют Люнана чихать». Он попытался освободить котенка, но каждый раз, когда он разжимал когти, еще два когтя зацеплялись за его шерсть. "Прекрасные альты держат кошек, не так ли? А может, на вашей кухне не помешает хороший мышелов. Хотя она, кажется, предпочитает лазать, а не преследовать... Не могли бы вы... немного помочь, пожалуйста?"
Чтобы отделить котенка от шерсти, не должно было понадобиться четырех ловких рук, но кошки никогда не отличались особой логикой. Как только котенок был извлечен, он не проявил никакого интереса к тому, чтобы его погладили, а принялся исследовать Рен.
Учитывая, что Рен нужно было сказать, она была благодарна за то, что его отвлекли. «У меня не было возможности рассказать тебе - в Докволле не было такого срочного дела, - но я узнала больше о претеритах».
Он слушал в мрачном молчании, пока она рассказывала ему о скрытом храме и нуминате, в который ее поместил Диомен. Когда она закончила, он сказал: «Ты уверена, что это были твои эмоции? А не физическая реакция? Нуминаты могут влиять на тело так, что кажется, будто причина в твоих мыслях».
"Танакис подтвердила это. Она считает это нормальным, но..." Рен вздохнула, одной рукой следя за тем, чтобы котенок в своих изысканиях не улетел с балкона. "Для Танакис все части космоса нормальны. Они делятся только на «известные» и «еще не известные»».
Рук издал задумчивый звук, когда котенок начал взбираться на гору с его плеча. "Случаи, которые я нашел в записях Варго, очень похожи на последствия того, что ты только что описала. Praeteri numinatria в действии».
«Он новичок в их рядах», - сказала Рен, а затем пожевала нижнюю губу, задумавшись. "Но он знал о них, и я думаю, что все это время его целью было присоединиться к ним. В их рядах нет никого ниже дворянства».
Что бы ни сказал в ответ Рук, его опередил котенок, открывший для себя увлекательный мир его капюшона. Рен не смогла подавить смешок, когда крошечная головка скрылась в его тенистых глубинах, а когда он осторожно вытащил его наружу с приглушенным звуком, свидетельствующим о том, что ее усы нашли его ухо, она заинтересовалась свободным падением самой ткани.
На этот раз он не стал просить помощи у Рен, но после того как ему с большим трудом удалось освободить котенка, не сдернув капюшона, Рук вздохнул. "Два века тайны, которую вот-вот разрушит кошачья хитрость. Не так ли?" Он наклонил голову к Рен в знак приглашения.
В ней вспыхнула искра любопытства. Достаточно было сделать одну плохо выверенную попытку, чтобы освободить кошку... и он больше никогда не заговорит с ней. Рен взглянула на котенка, посмотрела на капюшон и скорчила гримасу. «Я еще пожалею, что научила ее этому трюку».
Затем она наклонилась вперед и свесила свою косу на расстоянии вытянутой руки.
Глаза из лунного камня расширились, а тощий хвост взметнулся. Котенок не успел прыгнуть, но оказался на коленях у Рен. Заикаясь и мурлыча, она перекатилась на спину и принялась атаковать косу всеми пятью острыми когтями.
«Спасибо». Судя по глубине голоса Рука, благодарность прозвучала не только за то, что он погладил котенка.
Стараясь сохранить легкий тон, Рен сказала: «Я не могла позволить простой кошке преуспеть там, где я - ох! - потерпела неудачу». Последнее слово было произнесено под странным углом, так как одна лапа, хорошо сцепленная с косой, потянула ее голову вниз.
Видимо, она была недостаточно легкой. "Не расстраивася, что не смогла меня разоблачить. Люди пытались это сделать веками. Если бы я не был хорош в своем деле, меня бы здесь не было».
«Дело не в этом». Как только искушение в виде косы исчезло, выходки котенка стали больше похожи на игру рефлексов, чем на поединок на ножах. Рен не отвлекалась на это, не только чтобы сохранить кожу, но и потому, что, если она посмотрит на Рука, у нее сдадут нервы. "Я... Уже несколько раз у меня возникали подозрения насчет твоей личности. И каждый раз я ошибалась».
«Понятно».
«Нет, не понятно». Она прижала руку к груди, чтобы не навредить. Ей казалось, что она все еще чувствует тепло прикосновения Грея к своему запястью. А желать большего - чистой воды глупость. "Я... я привязалась. К мысли, что ты можешь быть кем-то, кого я знаю. К мысли, что... я могу доверить этому человеку свои секреты. Что с ним мне не придется продолжать лгать».