— Говорят, Керуани были мастера распознавать душу вещей.
— И вы верите в эти сказки? — вздрогнув, с деланной небрежностью произнес Леверлин.
Реакция друга не укрылась от Сварога, и он в который уже раз подумал о тайнах, которые так тщательно хранил Леверлин. Когда-то Делия сказала, что эти тайны не принадлежат одному человеку.
— Герцогиня, — спросил Сварог, — а вы, случайно не играете на виолоне? Просто ваша коллекция наводит на мысль. Может быть, споете?
— Совсем немного, — скромно ответила Леди Виктори, — Право, я не решилась бы, рядом с таким мастером, как граф Леверлин.
— Спойте, госпожа, — попросил Даррен, — Я знаю, вы не очень любите петь для посторонних, но ведь здесь только свои. Пожалуйста…
Хозяйка сдалась и послала Даррена за своим виолоном, сославшись на привычку. Сварог молча наблюдал, как она с нежностью и каким-то даже благоговением принимает из рук Даррена небольшой, черного дерева, видимо очень старинный инструмент, как осторожно она притрагивается к струнам, вслушивается в глубокое звучание аккордов.
— Что вам спеть, господа? Признаюсь, я не умею лихо распевать застольные песни и гусарские куплеты, а творчество Харумских поэтов я знаю не очень хорошо.
— Не надо нам Харумских поэтов, герцогиня, — сказал Леверлин, — Я уверен, вы и сами пишете стихи. Вот это было бы интересно.
— Не думаю, но для вас, граф, чего не сделаешь… Что ж, может быть, эта песня ответит еще на несколько незаданных вами вопросов, — улыбнулась герцогиня, — Я написала это давно, очень давно, только, боюсь, мало что с тех пор изменилось.
Хозяйка дослушала последний тихий аккорд и отложила в сторону виолон. Сварог бросил беглый взгляд на Леверлина: тот был явно смущен и удивлен, он, видимо, ожидал услышать нечто другое, и теперь, глубоко задумавшись, смотрел на леди Виктори.
— Честное слово, миледи, — наконец произнес он, — чем больше вас слушаю, тем больше убеждаюсь, что вы совершенно не похожи на ваших соплеменников-ларов. А тут еще эта история с Городом… Все это большая загадка, и вы сами в том числе.
— Разве вам станет легче, если Вы ее разгадаете? — печально проговорил Даррен, — Знаете, как говорит один наш знакомый монах: «Знание, печаль, и бессонница всегда ходят вместе».
Сварог мысленно согласился с ним, хорошо понимая, что некоторые тайны лучше оставить в покое, а в слух сказал:
— А у меня на родине говорили: «Много будешь знать — скоро состаришься». И с каких это пор ты стал таким любознательным?
— Да с тех пор, как познакомился с Серым Рыцарем, — отпарировал Леверлин, — и вообще, я тут вспомнил одну интересную песенку…
Командир слушал Леверлина, явно распевавшего только что сочиненный экспромт на тему «меньше знаешь — лучше спишь», и думал о странном совпадении. Он столкнулся с людьми, у которых, как и у него самого, есть твердо предначертанный свыше путь. Сварогу вспомнилась фраза из той, уже почти забытой жизни: «дороги, которые мы выбираем». Черта с два мы выбираем, с неожиданной злостью подумал он, это они нас выбирают. И хоть все вокруг твердят, что пророчества не обязаны сбываться, самые главные сбываются, несмотря ни на что.
Глава III
К вопросу об охоте…
Прохладное, ясное утро как нельзя лучше благоприятствовало охоте. Первая группа егерей герцогини уже отправилась загонять громадного пятнистого оленя, которые водились в здешних горах в изобилии. Больше всех волновались, конечно же, собаки, они просто рвались с поводков, слыша в лесу заливистый лай гончей своры.