Когда все гости собрались, Сварог приказал не беспокоить его ни под каким предлогом, хоть сам Великий Кракен всплывет у побережья Фиарнолла. Обсуждение, как, впрочем, и ужин, было в разгаре, когда на пороге зала материализовалась фигура, которую Сварог меньше всего хотел бы сейчас видеть. Милорд Гаудин собственной персоной, извольте любить и жаловать. Черт бы его побрал, подумал Сварог устало, он уже второй раз испытывает мое терпение. Теперь придется посвятить в наш план и его. Надо поторопить юного Элкона с его новой системой защиты…
— Ну что Вы там встали, милорд герцог, — со вздохом произнес монарх, — проходите, присоединяйтесь. Вы же в приглашениях не нуждаетесь…
— Спасибо, — с заметным облегчением ответил шеф Восьмого департамента, — а то, я уж думал, прогоните, чего доброго.
— Вы еще скажите «в три шеи»… Вас прогонишь, — зло усмехнулся Сварог, — хотя стоило бы один раз, дорогой Гаудин. Полагаю, вы уже в курсе дела?
Гаудин коротко поклонился присутствующим и занял кресло рядом с герцогиней Доран.
— Частично, граф. Миледи Виктори собирается предпринять очередную попытку найти Вашего отца, это я понял. Есть реальный след, это я тоже понял. А в чем трудность?
— Да ни в чем, милорд, — сдерживая раздражение, ответила герцогиня, — искать его придется на Древних Дорогах, только и всего. А выход расположен здесь, в Фиарнолле, в старинном парке у дома одного ювелира.
— Вы умеете ходить по Древним Дорогам?
— Нет. Одна — не умею. Вы же знаете, что это не просто.
— Кстати, герцог, а где письмо, которое я привез вам из Хелльстада? — вспомнил Сварог, — В нем содержится заклинание, весьма полезное в нашем деле. Вы не могли бы…
— Обменять его на что-либо из того, о чем мы с вами в свое время беседовали, — подхватила леди Виктори.
Гаудин изобразил на лице улыбку, от вида которой непременно скисло бы молоко, будь оно на столе, а Сварог начал серьезно беспокоиться, как бы весьма неплохое вино не превратилось в уксус.
— Вообще-то письмо является исторической реликвией.
— Да полно Вам, милорд, строить из себя блюстителя всех правил и обычаев. Если об этом письме вы до сих пор не соизволили проинформировать Императрицу, то оно пока, скорее всего, относится к неопознанным и нерасшифрованным бумагам, что грудами пылятся в вашем хранилище, — усмехнулся Сварог, — а потом, мы же просим предоставить письмо на время. Никуда не денется ваша историческая реликвия.
— Соглашайтесь, герцог. А то я могу и передумать, — неподражаемо улыбнулась леди Виктори.
Гаудин издал тяжкий вздох:
— Хорошо. Но ведь Вы, миледи, не отдадите мне для исследований Ваш синий камень.
— Синий — нет, а вот этот — пожалуйста, — герцогиня протянула Гаудину небольшую шкатулку.
Шеф Восьмого департамента, не скрывая любопытства, тут же открыл ее. На темном бархате мягко лучился теплым медово-золотистым светом овальный темно-желтый камень.
— У вас есть все шансы создать аналог моему живому самоцвету, — сказала Виктори, — Обитатель этого камня начал просыпаться.
— Спасибо, миледи. Честно говоря, не ожидал. Письмо будет у Вас завтра утром, — спокойно сказал Гаудин, принимая шкатулку.
— Вернемся к основной теме, — напомнил Даррен, — мы предлагаем завтра же попытаться исследовать тот выход на Древние дороги, которым воспользовался граф Гэйр. Наши друзья сообщают, что к дому начали проявлять внимание не только мы. А это уже опасно, во всяком случае, для тех, кто согласился нам помочь. Милорд Гаудин, если захотите принять участие, приезжайте.
— Только не тащите с собой всю Серебряную бригаду, — закончил Сварог.
Квартал был богатый. По обеим сторонам широкой, мощеной булыжником, улицы стояли аккуратные двух- и трехэтажные особняки, затейливо украшенные по фасадам лепными украшениями и мозаикой, каждый на свой лад. Почти у каждого дома был разбит небольшой сквер, все деревья и кустарники заботливо подстрижены, а уж клумбы… Как будто здесь жили не золотых дел мастера, а лучшие в Снольдере садовники.
Владелец белого особняка, утонувшего в зелени деревьев, пожилой ювелир, встретил высоких гостей радушно, но без излишнего подобострастия, чем сразу понравился Сварогу. Он проводил посетителей в гостиную, и по просьбе леди Виктори, рассказал древнюю семейную легенду, с которой все и началось. Издавна от отца к сыну передавалось странное напутствие: «Не ходи в сумерках в парк, можешь не вернуться. Не все тропинки к дому ведут»… Несколько месяцев назад сын ювелира отправился вечером в парк — искать сбежавшую собачку своей жены. Искал он ее долго и вернулся не один, с ним пришел странный человек с потертым мешком за плечами и длинным мечом в узорных ножнах. Он-то, по словам сына, и изловил своенравную собачонку. Гость выглядел усталым и даже измученным, и обрадовался, как ребенок, вкусному домашнему ужину и теплой постели. Он сказал, когда все время в дороге, забываешь, что такое дом… А на следующий день гость ушел в город и не вернулся, а мешок с вещами остался. Гостя ждали почти месяц, потом решились изучить содержимое мешка. Там, на первый взгляд, не оказалось ничего необычного — просто вещи, необходимые в дороге. Морские карты в цилиндрическом футляре черной кожи, охотничий нож сложной, скорее всего, гномской конструкции, серебряная коробочка. Было и что-то еще, но, видимо, под действием магии, рассыпалось в пыль. Вот по этим-то вещам друзья герцогини и опознали хозяина. На чехле для карт было фамильное клеймо Гэйров.