Леони еще не пробовала оксиконтин, но слышала про него много хорошего. Сейчас самое время. Таблетки по десять миллиграмм. Пять — это слишком много? Или слишком мало? Она видела, как ее приятель Билли, сидящий на амфетамине наследник миллиардного состояния, заглотил огромную синюю «торпеду» в сто шестьдесят миллиграмм оксиконтина, и особо плохо ему не стало. Ведь ей же не станет плохо от детской дозы в пятьдесят, да? А если и станет, то не наплевать ли ей на это? На взводе она решила принять восемьдесят. Вспомнила совет Билли, что для пущего эффекта таблетки лучше растолочь в порошок и вдуть, как кокаин. Уж это-то Леони делать умела.
Дрожа от нетерпения, она растолкла восемь таблеток в порошок кончиком стальной маникюрной пилки, сложила вдоль стодолларовую купюру и с силой втянула носом порошок. Хм. Неплохо. Кровь тут же прилила к голове. Занюхав весь оставшийся порошок, Леони легла на кровать, чтобы насладиться приятным теплом, залившим все тело. Господи, куда лучше, чем секс. Мысли поплыли. Ощущение, будто ее погрузили в теплое желе. Но вскоре ее начала бить дрожь. Кожа стала холодной и влажной. Стены комнаты закружились, и она почувствовала удушье.
Попыталась встать с кровати, доползти до двери, позвать на помощь, но рухнула на пол. Ощущение удушья становилось все сильнее. Леони перестала дышать и провалилась в черноту.
Глава 3
Рия не собиралась оставаться с Уродцами ни на мгновение дольше необходимого. Она просто хотела уйти на безопасное расстояние от Григо, Дюмы и Вика. Потом она попрощается с большими мохнатыми и желтозубыми защитниками, и ее ждет трудная дорога обратно в стойбище Клана, где она поговорит с забияками — братьями Хондом и Рилом, чтобы надлежащим образом отомстить за нанесенное ей оскорбление.
Рия все еще дрожала от испуга и возмущения, понимая, насколько близко она была от того, что ее изнасилуют и убьют.
Но было и что-то еще. Эти трое парней, особенно Григо, — известные гаденыши, но такое поведение странно даже для них. Мало найдется мужчин в Клане, взрослых и опытных, не говоря уже об этих юнцах, которые рискнули бы вызвать гнев старших братьев Рии, скорых на расправу умелых бойцов. Что же тут не так?
Видимо, это их связь с каким-то там «Сульпой», придавшая им уверенности. А еще этот Сульпа по какой-то причине хочет, чтобы они мучили и убивали Уродцев.
Есть над чем подумать. С самого начала лета часть совета воинов, которым верховодил Мёрх, отец Григо, принялась охотиться на недочеловеков, словно на диких зверей, убивая их целыми семьями и жестоко пытая тех, кого удавалось захватить живыми, постепенно изгоняя Уродцев с их исконных охотничьих угодий.
Но никто из громил, что были заодно с Мёрхом, да и никто из Клана вообще не носил имени «Сульпа». Странное имя, чужое. Наверняка имя пришлого.
Почему же Григо, Дюма и Вик подчиняются приказам чужака? Они говорили о нем раболепно и с восхищением. Вик его явно боится, а Григо гордится тем, что лучше двух других знает его.
Что же их так восхитило? Почему Сульпе должно было «очень понравиться», если они изнасилуют и убьют ее?
Все это сильно пугало Рию.
Уродцы шли вперед неуклюже, но весьма проворно. Мужчины их племени были такими мускулистыми, что их тела походили на мешки из носорожьей шкуры, под которыми перекатываются булыжники. Женщин отличить от мужчин было трудновато, что по размеру, что по фигуре, разве что они выглядели еще более отталкивающе и противно. В последние годы эти жалкие создания принялись подражать манере женщин Клана, которые подводили глаза углем и красили губы охрой, достигнув детородного возраста. Рия тоже так красилась, уже три года, с момента первых месячных. Но женщины Уродцев совершенно не подходили внешностью под такую раскраску.
Как бы то ни было, их неудачные попытки украшать себя были любопытным явлением. Как и пронзительный взгляд, исполненный разума и человеческих чувств, у того молодого мужчины, спасенного Рией. Неумелая раскраска тоже произвела на нее впечатление. Она прониклась к ним жалостью и почувствовала в них что-то родственное, ясно понимая, что их нельзя считать тупыми животными. Ходят на двух ногах, как и мы. Руки и ноги с пятью пальцами. Уши и глаза такие же, как у нас. Почти. Матери прикладывают детей к груди. У них даже есть инструменты и оружие, пусть и совсем плохонькие.
С другой стороны, вне зависимости от ее расположения к ним, есть и различия, которые невозможно игнорировать. Рия огляделась, присматриваясь к Уродцам. Хотя бы эти надбровные дуги, какие-то… нечеловеческие. Круглые подбородки, склоненные вперед головы, казалось, растущие прямо из плеч. Клочковатые, грубые рыжие волосы, растущие по всему телу и придающие им особенно убогий вид. А еще они воняют, просто дерьмово воняют.