- Нитка как нитка, следы ДНК владелицы, не так ли? – продолжил Абэ, отпивая из маленькой чашечки крепчайший черный кофе.
- Да… совершенно верно, - подавленно ответил Марк. Он ничего не понимал – едва ли не лучшие бойцы едва ли не лучшего на Земле отряда спецназначения пропали бесследно. – Даже вот… отдали мне нитку…
Марк и сам не понял, как нитка вдруг оказалась в тонких пальцах японца. Абэ-сан изучающе повертел ее, поднес к лицу, словно вдыхая аромат.
- Поистине, имя есть первейшее из заклятий, – пробормотал он. – Все, как я и думал…
Марк следил за японцем, затаив дыхание – ему казалось сейчас, что каждое движение и слово Абэ имеет тайный, оборотный смысл, и он силился этот смысл разгадать.
- На эту нитку наложено… - медленно проговорил Абэ, чуть улыбаясь, - сильное заклятие. И если вы хотите, чтобы ваши друзья вернулись, следует поторопиться.
- Вы знаете, где они? – вскинулся Марк.
- Нет, - улыбка японца стала шире. – Но я могу отправить вас туда, где они сейчас.
Понятнее Марку не стало, но он, вспомнив, сколько раз Гай очертя голову кидался в… да, считай, в самое пекло, чтобы спасти своих людей, решительно кивнул головой.
- Есть бесконечное число вероятностей, - счел нужным пояснить Абэ. – И все они существуют одновременно – а вернее, вне времени. Вероятность может быть большей или меньшей. Например, вероятность того, что на голове вон той пожилой дамы вырастет цветок, стремится к нулю, но все же нулю не равна. Как не равна нулю вероятность того, что ваши друзья находятся сейчас… на другой планете, например. Но у таких вот.. артефактов, которые перебрасывают людей в меньшие вероятности, есть что-то вроде гарантийного срока – вам, как менеджеру торговой компании, - тут Абэ прищурился, и Марк готов был дать руку на отсечение, что японец не верит и не верил никогда в их «легенду», - это должно быть хорошо известно.
- То есть…
- То есть по прошествии определенного срока вернуть ваших друзей будет невозможно.
- И каков же срок? – напрягся Марк.
- До тех пор, пока они не забудут о вот этой вероятности и не поверят, что всегда жили в той. Добавлю также, что там, где они сейчас, время может идти совсем не так, как здесь. Прошла неделя, как они пропали, ведь так? А они могли за это время прожить целую жизнь состариться и умереть.
Марк молчал, переваривая информацию.
- Отправляйте, - решительно повторил он.
***
Херн возвышался над Робином устрашающей громадиной – так всегда происходило, когда Робин выпивал чашу того варева, которое приказывал ему пить Рогатый бог. Повелитель леса словно сразу вырастал, и вокруг него клубился фосфорический туман. Робин зажмурился и с силой открыл глаза – всякий раз ощущения после питья Хернова зелья бывали не из приятных.
- Ты должен привести сюда эту девушку, - голос Рогатого с трудом пробивался к Робину, словно проходил сквозь толстое одеяло. – Ты должен привести ко мне дочь того иудейского ростовщика.
- Но как я смогу ее поймать? – несмотря на зелье, Робин живо вспомнил столкновение с головорезами Гисборна и почувствовал боль в горле. – Она живет в Ноттингеме и она…
Он хотел было добавить «подруга Гисборна», но как-то даже не получалось произнести эти слова, так противоестественно они звучали в его голове – еврейка… подруга Гисборна. ПОДРУГА. ГИСБОРНА.
- Возьми, она должна получить это послание, - разрешая все сомнения Робина, Рогатый протянул ему свернутый в трубку листок тонкого пергамента. – Она обязательно придет к остаткам креста у трех дорог – знаешь, где это?
Робин кивнул.
- Несмотря на все, она любит своего отца и свою семью.
Когда успокоились легкие волночки, поднятые Робиновой лодкой, Херн устало слез с возвышения, разогнял вонючий дым, пропитанный вонью белены и паслена, и тяжело опустился на застеленное шкурами ложе. Книга… книгу должна ему дать сама девчонка.
А добудет книгу неудачливый рыцарь. Когда девчонка будет в его, Херна, руках, рыцарь сделается послушнее даже Сына Херна и сделает все, что ему велят.
***
Получив странное послание, Сара не знала, что и думать. Сейчас все, что она твердила себе, что многое множество раз говорила Гаю – о них, о том, кем они являются на самом деле, о том, что им нельза забывать это, - все это потускнело и поблекло. А на первый план вышел власный голос родства и крови.
Гай, которому она осторожно намекнула на то, что хотелось бы повидать своих родителей, сразу же ощетинился и сказал, чтобы она и думать не смела.
- Твои родители живут в Хайфе - в Хайфе, запомни, а ни в каком не в Линкольне. И не в двенадцатом веке.
- Это были ее собственные слова и ее собственная аргументация – но сейчас она не работала. Сара внутренне порадовалась тому, что не показала Гаю письмо – он мог просто посадить ее под замок, с него станется. А она обязательно должна пойти туда, где отец назначил ей встречу. Она успела достаточно изучить окрестности Ноттингема, она боец спецподразделения… ну не оперативник, да, но тем не менее… Она тут круче всех парней - что ей может угрожать? И кто?
Ранним утром, еще по темноте она выкарабкалась из-под руки Гая и успокоила его, проснувшегося от ее движений, – «я сейчас, в туалет сбегаю» - в Ноттингемском замке «сбегаю» означало пройти по коридору, спуститься на пару пролетов, а потом еще на один подняться. Сара выскользнула за дверь, схватила узел с приготовленной загодя одеждой и кинулась в темный коридор переодеваться.
***
Назир чуял Зов. Давно, со смерти Беллема забытый Зов, звучавший в его голове навязчивым легким покалыванием, лишавший воли. Сегодня утром, когда они поджидали Гисборнову девку у развилки трех дорог, он едва владел собой – помогло сфокусироваться только отчаянное, какое-то звериное сопротивление этой маленькой дряни. Ему и Джону с Мачем (Уилла решили с собой не брать – его могло просто сорвать с катушек) едва удалось справиться с девчонкой. Она ухитрилась врезать Джону пальцами по глазам, а Мача бросила наземь, как-то особо ловко перекинув через себя – и только метко и сильно пущенный им, Назиром камень остановил ее, ударив в висок.
Они закрутили девчонке руки, Джон взвалил ее на плечо и, поминутно моргая и утирая глаза, попер в лес. Мач шел за ним по пятам, выделывая руками какие-то странные пассы, и выпачканная в грязи его физиономия была озадаченной – он все пытался сообразить, как именно Сара ухитрилась так молниеносно повалить его на землю, что он летел кувырком.
Назир шел позади всех. Улучив момент, он нырнул в кусты и бросился что было духу к укрытию, где шервудцы держали лошадей. Через короткое время белый жеребец уносил сарацина в сторону замка Беллем.
Оставшиеся двое разбойников оттащили девушку в пещеру Херна. Однако лесного бога там не было, и Мач с Джоном остановились в растерянности.
- Если она сейчас придет в себя? – в голосе Мача против его воли явственно слышалось опасение. Это опасение Джон, видимо, разделял – кто ее знает, эту девчонку, вдруг колдунья? После Беллема колдунов Джон боялся на уровне безусловных рефлексов.
- Давай ее в старой башне в колодец спустим? – предложил он. – Я там когда-то хоронился от солдат, без веревки оттуда ни за что не вылезти и место тихое, глухое. Опять же, сухо и живности не водится – жалко же, все-тки девчонка. А Херн появится – мы ее вытащим и к нему доставим.
***
- А Наз где? – спросил Робин, когда Джон с Мачем появились в лагере.
- А он… - начал было Джон, оглядываясь.
- Да вот же он! – радостно воскликнул Мач, тыча пальцем в выламывающегося из кустов сарацина. – Наз, ты куда свалил, приспичило что ли?
- Ээээ… - диковато озираясь, будто он был здесь впервые, проблеял Назир. – Нет, ходил купаться, а там пиявки, одна как вцепится… Прижечь нечем было, пришлось отдирать…
Над лагерем повисла тишина – Марион бросила зашивать Робинову рубашку, Тук бросил мешать в котелке аппетитно пахнущее варево. Обычно Назир ненавидел купаться и в воду лез только в случае крайней необходимости. Кроме того, за пару мгновений этого славного утра он сказал больше, чем за весь предыдущий период жизни в Шервуде.