Тонкие пальцы барона провели по странице – пергамент гладок и нежен, и словно сам ласакается к его руке. Как кожа любимого существа… как шелковистые волосы цвета ореховой скорлупы. Я вернулся, сказал себе Саймон, снова сосредотачиваясь. Я вернулся сам и я верну тебя. Свое прошлое, свое будущее, свое дыхание, самое жизнь…
Большой светильник на столе затрещал, готовясь погаснуть. Барон с трудом оторвался от книги и обошел стол, чтобы заправить плошку светильника маслом. Уже светало, серенький неверный рассветный полумрак скоро должен был взорваться розовым и оранжевым восходом. Где-то за стеной барон услышал возню и одновременно с этим со стороны двора послышался конский топот.
Сарацин всегда был исполнителен, с усмешкой подумал Беллем, увидев в окно, как сперва легко спешилась невысокая крепко сбитая фигура Назира, а потом медленно и осторожно ступил на землю старик Бен-Тальмон. Они скакали всю ночь, были уставшими, несмотря на колдовство барона. Взмыленные кони тяжело водили боками.
Старый Бен-Тальмон словно бы ничему не удивлялся – ни тому, что попал в замок колдуна, ни тому, что у колдуна оказалась его, Тальмона, книга.
Лишь то, чего собирался добиться с помощью книги Беллем, слегка удивило старого каббалиста.
- Книга Сефер-Йецира в таком деле не помощник, - слегка улыбнувшись румянцу, проступившему на бледных впалых щеках барона, ответил иудей.
- Ну а призвать сюда книга может? – теряя терпение, прошипел де Беллем.
- Может, - невозмутимо ответил Бен-Тальмон. – Но знай, рыцарь, что сила Сефер-Йецира призовет всех, кого сочтет вовлеченным. Она, а не ты, будет выбирать.
- Согласен! – воскликнул барон.
- Тогда начнем. Дело не спешное, хорошо если к вечеру закончим.
***
- Все тихо, - Мач на своем наблюдательном дереве далеко высунулся из густой листвы. Всю ночь разбойники укрывались от рыщущих по лесу толп людей с факелами. Шериф разбушевался, бормотал про себя Скарлетт, и привел на охоту целую толпу – начали они еще засветло, и даже темнота их не прогнала.
Причем вели себя приехавшие как-то очень уж буйно. Особенно аристократическая верхушка – они, судя по немому изумлению на лицах, удивляли даже собственных слуг. Словно на всю аристократическую верхушку Ноттингемшира и окрестностей снизошло безумие, сильное и радостное. Они скакали между деревьев – Скарлетту показалось, что они играют в салочки, но верхом. Слугам и оруженосцам волей-неволей пришлось скакать вслед за своими сеньорами.
- Я думал сперва, благородные лорды перепились, - гудел в бороду Малыш Джон. – Но вроде не похоже; даже перепимшись, милорд шериф никогда бы к этому кимру обниматься не лез бы.
- Да и тот бы его пристукнул, дабы уклониться от грешных объятий, - ввернул Тук. – Хвала Господу, кажется, все благородные господа вернулись в Ноттингем.
- А где же Робин? И Марион? И Наз? – плачущим голосом осведомился Мач. Особенно ему было тревожно за Марион.
- Смотрите! - Джон указывал на заросли ивняка, которые быстро заволакивало туманом, словно этот туман сам выдувался откуда-то из-под земли. И вот за туманом возник высокий темный силуэт, вознеслись к веткам кленов ветвистые рога.
- Херн!.. – Мач разом слетел вниз, остальные с надеждой устремили взоры на рогатую фигуру. И только Тук по привычке перекрестился.
Выслушав привычно туманную речь Херна, разбойники некоторое время стояли молча. Малыш Джон был бледен, и Мачу даже сделалось его жалко – бородатый здоровяк до желудочных колик боялся всего, связанного с бароном де Беллемом. И даже обещанная помощь Херна не могла ободрить Малыша.
***
Подслушивать нехорошо. А подслушивать из-за окованной железом двери еще и неудобно. Сара и Марион явственно слышали два голоса. Марион с дрожью узнала оба, а Сара – только один.
- Но берегись, старик, - донесся до нее незнакомый голос. И в нем, пусть и приглушенном дверью, прозвучала нешуточная угроза.
- Я не боюсь, - второй голос, хоть и был слаб, но слышался Саре очень четко.
- Там мой отец, - прошептала она. Мысли путались – отец с матерью живут в Хайфе, это далеко, это даже в другом времени. Но вот этот человек, за дверью тоже был ее отцом, и Сара вдруг почувствовала дикий страх за него.
- Что-то ты не слишком о нем беспокоилась, когда сбегала с Гисборном, - несмотря на свой страх, не удержалась от подкола Марион.
- Я не сбегала с Гисборном, - прошипела в ответ Сара. – Мы с ним коллеги, на работе познакомились.
- На работе?!
- Шшш! - Сара прильнула к двери, вслушиваясь в невнятное бормотание, идущее из-за нее. Язык походил на иврит, вот только связи между отдельными словами Сара никак не могла уловить.
Марион, видимо, расценила это как шанс сбежать – она вдруг толкнула Сару и попыталась выдернуть свой кинжал из-за пояса той. Но капитан Тальмон была не просто проворнее – подобные ситуации они отрабатывали с Гаем на татами не раз, не два и не три. Это въелось в подкорку – перехватить руку, подшаг, уход за спину и пятый контроль на кисть. Рука Марион разжалась от боли, она вырвалась, отлетела к двери и локтем прижала торчащий из боковины маленький рычажок. Тяжелая дверь медленно, но неудержимо отъехала в сторону, открывая низкий каменный покой, с углами затянутыми паутиной, и с непременной для подобных покоев печатью тлена и запустения, лежащей на всем.
- Первые! – провозгласил де Беллем, близоруко прищурившись.
- Доченька, - со старческой теплотой тихо сказал Бен Тальмон. Неожиданно для себя Сара подбежала к нему и, едва не расплакавшись, обняла старика.
- Леди Лифорд, - с изысканной церемонностью поклонился барон Марион. – Кажется, в прошлый раз мы с вами расстались при весьма трагических обстоятельствах.
Дрожавшая как осенний лист Марион при этих словах затряслась еще больше, словно ее бил припадок. Но это был не припадок – Марион тряслась от смеха. Сначала пытаясь сдерживаться, она потом живо вспомнила вытаращенные глаза барона, когда Робин заколол его волшебной стрелой Херна, и зашлась в настоящей смеховой истерике.
- Нам лучше вывести молодую леди на воздух, - сказал Бен-Тальмон. – И самим выйти. Не волнуйтесь, господин барон, книга уже делает то, о чем вы ее попросили.
Когда они вышли во внутренний двор, яркий день упал на отвыкших от света Сару и Марион, резанул по глазам и выбил слезы. Марион разом перестала смеяться.
- Наз, как ты мог?.. – она только сейчас заметила молчаливого сарацина.
- Вот именно, Нейсс, - разом ощетиниваясь как разозленный котенок, повторила за ней Сара, - как ты мог?
Назир неожиданно для себя растерянно развел руками.
- Так уж вышел, - беспомощно пробормотал он.
Стук копыт заставил девушек подобраться, а Назира – взяться за мечи. Трое всадников влетели в полуразрушенные ворота, промчались мимо скелета в ржавой клетке, и копыта их конец зацокали по поросшей мхом брусчатке внутреннего двора.
- Сара! Марион! – раздались сразу два голоса – разные, но одинаково взволнованные.
- Сарацин!!! – на сей раз голосов было три, и к своему ужасу Назир увидел точную свою копию, спрыгивающую с седла высокого гнедого жеребца. Бывшего ассасина было трудно напугать, но сейчас это удалось – он решил, что стал жертвой колдуна, и теперь его душа будет ходить отдельно от тела. Ноги его затряслись, он забормотал арабские молитвы, мешая их с отборными саксонскими ругательствами.
- Я с тобой после поговорю, - отвлекшись от поцелуев, рыкнул на него Робин, которого Гисборн все еще не спустил с привязи – так он и кинулся к Марион с веревкой, обвязанной вокруг пояса.
- Папа… - Сара разрывалась между желанием кинуться к Гаю и странной робостью, которую внушало присутствие отца. Ведь я так и не познакомила Гая… Гая Дитриха со своими родителями, пронеслось у нее в голове. С теми… другими родителями.
- Ты как, цела? – Гай остановился в полушаге от нее, не решаясь прикоснуться.