Тут и Фрося моя затараторила.
— Лет тридцать тому назад, когда я была еще девчонкой, — начала она, — бабка рассказывала мне сказку про Лутоню. Тот Лутоня дюже любил всех поучать, а сам в крестьянстве смысла не имел. Таскал корову пастись на крышу избы, сено кочергой косил.
— То ж необразованный был Лутоня, — не стерпела я.
— А этот ответственный! — отрезала Фрося.
И весь автобус покатился со смеху.
Вечером мы проводили вологодскую делегацию на вокзал, а сами отправились в оперетту слушать про самое заветное. Постановка нам очень понравилась. Три дня после этого Фрося напевала: «Эх, благодать!»
В четверг ходили в министерство справлять мои дела. Приходим. Коридор длинный, и все таблички, таблички на дверях. А кто ведает льном, никак узнать не можем. Спасибо машинистке, надоумила. «Есть, — говорит, — в нашем главке хороший специалист, агроном», — и провела нас до его кабинета. Запамятовала я фамилию этого человека, а толковый. Мичуринец, видать. Новатор.
Как упомянули мы с товаркой про лен, у него аж глаза загорелись. «Доходная, — говорит, — культура этот лен. Озолотить может, если умеючи повести дело. Сам я пятнадцать лет в районе со льном работал. Видел, какие доходы брали колхозы».
Жаль, что мало пришлось побеседовать с этим агрономом. Перебили нас.
Входит в кабинет приезжий с портфелем, на ногах бурки. Коренастый такой.
— Вот что, дорогой, — обращается он с ходу к агроному. — Я тут у вас в высоких инстанциях принципиально обо всем договорился. А к тебе заглянул, собственно говоря, относительно техники.
— Простите, — спрашивает агроном, — с кем имею дело?
— Митрохин, заместитель директора Дубовской опытной станции.
— Очень приятно, товарищ Митрохин!
— Так вот, хотел бы я у тебя по секрету разведать: нельзя ли заполучить десяток квадратных и гнездовых сажалок?
— Квадратно-гнездовых, — поправил агроном. — Это вы имеете в виду «СКГ-4»?
— Вот-вот!
— Для картофеля, значит?
— Зачем для картофеля?! У нас есть другая пропашная культура — лен-долгунец. С этой весны мы его квадратами сажать будем, в торфоперегнойных горшочках. Глину для горшков уже замесили, а за обжигом дело не станет! Не боги горшки обжигают!
Фрося не удержалась и прыснула.
— Извиняюсь, дорогой товарищ Митрохин, — смутился агроном. — Вы, очевидно, имели в виду посадку капусты или помидоров. Мы, агрономы, не относим лен к пропашным культурам. Если вам сеять действительно лен, то просите не квадратно-гнездовые сажалки, а узкорядные сеялки. И торфоперегнойные горшочки тут совершенно ни к чему, а тем более обожженные.
— Фу ты, черт! — невозмутимо выругался Митрохин. — Что-то я перепутал… Недавно на научной работе. С руководящей перешел на станцию. Трестом управлял.
Фрося до самого Верхневолжска в поезде хохотала.
— Вот, — говорит, — Степанида, байка про Лутоню не зря сложена. Тот, в бурках-то, торфоперегнойные горшочки обжигать собирался. Ха-ха-ха! Гончар!
…Сходим в Верхневолжске на перрон, а навстречу Алексей Иванович, наш председатель.
— Кстати приехали! — говорит. — В двенадцать совещание открывается в облисполкоме. Посидим, послушаем и к вечеру будем дома.
Пришли за полчаса. В вестибюле — книжный киоск. Алексей Иванович купил три комплекта новой библиотечки по передовому опыту. Сорок две книжки в каждом комплекте. Примостился в углу и листает… Я подсела к бежецким льноводкам. Фрося занялась с доярками из Красного Холма.
Прозвенел звонок.
Мы с Алексеем Ивановичем прошли в третий ряд, прямо напротив президиума. Еще два звонка прозвенело. Из боковой двери на сцену вышли человек пятнадцать. Я узнала только одного — председателя исполкома Петра Владимировича Огородникова. Лет пятнадцать, пожалуй, он у нас на ответственных постах сидит.
И доклад делал он же. Ежели вам интересно, о чем говорил Огородников, могу сказать в нескольких словах:
«Лен нужно сеять, потом полоть, а после этого теребить, расстилать, мять и трепать. Особенно важно трепать. Коров надобно кормить, поить и доить, а хлеб молотить, желательно до Покрова…»
После доклада стали задавать вопросы.
Поднимается Митька Сапрыкин, бригадир из соседнего колхоза, спрашивает:
— Петр Владимирович, а что бы вы посоветовали нам почитать про квадратно-гнездовую посадку картошки?
— Про квадратно-гнездовую? — растерянно переспросил Огородников. — Кажись, Эдельштейн написал книжку про это самое…