Что-то грызло уважаемого и любимого Лорда, который упорно молчал и игнорировал любое слово братишки. И только когда Лорд в нетерпении прорычал: «Так надо!» — принц Сион замолчал. С такими же словами его родной отец через побои отправил в очень долгий сон. Только после пробуждения, он понял, ради чего ему пришлось терпеть. Полный отчаяния взор был направлен на Лорда, который игнорировал и это. На самом деле, ему было больней и страшней. Не так он хотел попрощаться с братом. Лорд знал, что принцу-полукровке будет сложнее жить. Ведь его дорога вынуждена постоянно прерываться сном.
— Это ненадолго, я обещаю, — всё-таки правящий ноблесс не смог смолчать. — Когда всё наладиться, Эрга, нет, Лорд тебя разбудит, — мужчина встал с трона, — я думаю, твоя поддержка очень важна для неё, — и всё ближе подходил к брату, опустившему голову. — Сион, посмотри на меня, — попросил Лорд, но принц не повиновался. — Знаю, я был не самым лучшим братом, за то был им, — сказав это, Лорд охнул, так как младший брат обнял его. Сам. В первый и последний раз.
Его Высочество Сион не смог признаться брату, что вряд ли захочет остаться в Лукедонии после очередного сна. Однако в тот момент он сдерживал слёзы. Кто-кто, а ноблесс сильные. Пускай он и полукровка, но права плакать не имеет.
Лорд погладил его по голове, прошептал что-то успокаивающее. Тогда Сион ещё не знал, что из всех ноблесс в новом времени его встретят, то есть будут ждать лишь двое, от силы трое. И решение убежать, возможно, верное и единственное.
***
Чтобы никто не потревожил сон дорого брата, Лорд посоветовал Сиону уснуть в старой, забытой всеми, усыпальнице прежних Лордов. Очень старое место, которое, на удивление всем, природа старалась не рушить. Однако дорога к нему давно стала непроходимой. И всё же…
Лорд не покидал уснувшего брата второй день. Он хотел запомнить черты лица братишки, которому просто не повезло родиться. Мужчина стоял на одном месте, замер, словно мраморное изваяние, словно боялся разбудить. На его лице едва ли заметишь улыбку. Ох, если бы Сион по-настоящему жил намного дольше, наверняка бы согласился принять вечный сон вместе с ним. Но… младший брат жил очень мало.
«Если ты не проснешься позже, я тебя не прощу», — Лорд глубоко вдохнул запах белых лилий, которые лежали вокруг гроба. Вряд ли Сион будет рад проснуться среди гнили, пусть она и от цветов. Мужчина усмехнулся.
— Что ты мне расскажешь? — тут же заговорил он, стоило Рагару Кертье появиться рядом. Последний уже не отрывал взгляда от друга. Спит. Крепко. А они ведь толком не попрощались: Сион не хотел этого, потому и попросил брата-Лорда рассказать Рагару после того, как тот пойдёт «вздремнуть немножечко». И передал записку, полную надежды. «Уже жду нашу следующую встречу».
— Почему вы ему не рассказали? — Кертье нечего сказать своему Лорду, зато есть этот простой вопрос.
— Он бы начал вредничать, — устало вздохнул Лорд. — В конце концов, он только кажется взрослым, — и пожал плечами. И ушёл, потому что не хотел мешать.
Знаете, есть в этом нечто особенное. Вроде стоишь перед гробом и понимаешь, что больше не увидитесь, не по говорите по душам или о мелочи всякой. А вроде бы и не расстаетесь вовсе. Это двоякое ощущение создают узы. Узы, о которых могут забыть, которые могут ослабнуть, но будут жить до последнего. Именно они напомнят нам о когда-то дорогих сердцу членов «семьи».
Рагар скинул часть цветов с постамента и присел, сгорбившись. Вот уж кто точно всегда будет выглядеть живым. И ни одной эмоции на лице! Не боялся ли его дорогой друг уснуть навеки, раз сохранил равнодушное лицо? Принц был подобен хрупкой кукле. Пока ещё каджу, Кертье усмехнулся глупым мыслям и давним воспоминаниям.
«Мальчишки тоже хотели прийти», — мужчина пробурчал себе под нос, заправляя прядь белокурых волос принца за ухо. Отчего-то ему хотелось, чтобы друг всё услышал. Увы, не дано. Потом мужчина осторожно вложил записку в ладонь спящего и сжал её в кулак. Наклонился и стукнулся лбом о лоб спящего. Рагар тяжело дышал: какой глупый у него «брат».
«Эй, Сион, как думаешь, — тихо прошептал он, — дружба может длиться дольше, чем одну жизнь? — усмехнулся и добавил с вызовом: — Давай, проверим, а!» Что этим хотел сказать Кертье? Увы, принц Сион этого не узнает никогда. Теперь он остался один. Спит себе Его Высочество в закрытом гробу, тая глубоко в сознании желание проснуться поскорее. А лучше бы уснул навеки.
***
Как Сион и собирался, в Лукедонии не остался. Не было у него такого желания, даже не думал об этом, особенно после прочтения записки ныне покойного друга. Каким образом бумажка уцелела? Неизвестно, то есть не важно! Уцелела же, и в этом счастье. Прочитав всё, как есть, ноблесс наполовину с действиями не медлил. Всё равно проснулся сам, никто его не будил. По этой причине Его Высочество решил не соваться в центр Лукедонии. Мало ли что может его ожидать. Да, Сион боялся показаться кому-то из ноблесс. Непонятное чувство страха, подпитываемое невесть откуда взявшимся одиночеством, направила его в совершенно иной мир.
Сион не сразу нашёл Франкенштейна. Это был очень долгий, пугающий и незабываемый путь. Но он его нашёл. А тот в свою очередь чуть не прибил принца. Потом до учёного дошло-таки решение прочитать записку, оставленную Рагаром. В самом конце листика была необычная приписка на одном из человеческих языков: «Он не только мой друг, но и Рейзел-нима. Пожалуйста, позаботься о нём».
Ну что можно сказать? Принц побывал в мире людей, узнал много нового, подучил пару языков. Его мечта сбылась, можно вернуться обратно в Лукедонию. Однако Рагар почему-то попросил найти Франкенштейна. Он нашёл, а тот смотрел на него, как на проблему №1 во Вселенной. В итоге, принц Сион остался жить с учёным, а посвящённые ноблесс даже не знали о его исчезновении. Откуда Сиону было знать, что Эрга Кенезис ди Раскрея ещё не разобралась с предателями и просто-напросто боялась будить дядю? Вот не знал, от того и проблемка будет в будущем, когда Лорд, узнав о пробуждении истинного ноблесс, решит разбудить принца, но не обнаружит его.
***
На кой-хер Франкенштейну школа, ещё и в Сеуле, Сион понял не сразу. Однако допёр и даже поддержал. Морально и физически. Вы не поймите неправильно, просто школу нужно содержать. Родители богатых детишек платят, а простых — не могут. Вот и приходится полукровке тягаться по разным концам света да сдирать с казино всяких деньги. Получается у него отлично. В принципе, принц мог и честным путём зарабатывать деньги, но…
Во-первых, вне Лукедонии Сион чувствовал себя сильнее и здоровее, энергию тратить надо. Во-вторых, мир людей меняется без остановки. Поэтому, хоть и жили они с Витей душа в душу, Его Высочество тянуло глянуть мир. В-третьих, его терзала совесть. Думаю, почему, объяснять не нужно. А азартные игрульки отлично помогали забыться.
Так и жили. Нет, конечно, иногда принц всё-таки брался за работу простую: от дворника до педагога, от хоста до модели. Но всё было не то, а вот игры — другое дело. Ему словно сам Боженька велел, не обессудьте.
Так наступил и шёл 20** год. В этот раз принц выиграл очень много денег, и их было достаточно. Посему он решил не бить баклуши где-то в Провансе, а вернуться в Сеул, в школу, и помочь Франкенштейну. А оный гад только отписал ему: «Дуй сюда как можно быстрее». Наглел учёный только тогда, когда Сион был нужен позарез: помочь восстановить равновесие душевное. Ох, не знал ещё товарищ, куда спешит.