— Всякие приметы бывают, — степенно кивнула Инаида. — Тут гадать отдельно надо.
Последние свои слова гадалка сопроводила весьма характерным жестом, у всех жителей Фелитии, да и не только, означающим одно — время платить. Что-то не верю я этой гадалке. Вон, наатцхешта и та заикалась о плате, лишь ответив на вопрос. Но Сирин говорить об этом бесполезно — вон, уже полезла в кошель. Того и гляди, украдут.
И что я на глупости отвлекаюсь? Мне ведь хотелось знать о причине приезда дознавателя. Но узнать не получается: староста боится лишнее слово вымолвить, а дознаватель говорить так тихо, что и собеседник его не всегда слышит. Куда уж мне. Могу и ошибаться, но что-то подсказывает — Жармю и Эфиан в курсе происходящего. Не зря они с таким сумрачным видом глядят на дознавателя. Да и прятались они не зря.
— Чего собрались? А ну, расходитесь! Ик… Живо! — еще не окрепший голос старосты прозвучал громом с ясного неба.
Собравшиеся на площади недовольно зашумели, но дознаватель зыркнул по рядам, и все тут же вспомнили о каких-то срочных, неотложных делах. И мне уходить? Видимо, да. К тому же эльф с другом тоже покинули пост. О Сирин я молчу, поскольку та еще раньше ушла с местной гадалкой. И чего людям так хочется обманываться?
— Магия не рядовая была задействована. Как минимум, пространственная! — голос Жармю был наполнен гневом и, кажется, беспокойством.
Ой-ей, случилось-то что?
— Тише, не надо выдумывать всякое, — попытался успокоить его эльф.
— Да как ты можешь так говорить? Выдумываю?! Сам ведь видел! — не унимался Жармю.
Хм, сильное подозрение имею, что говорит так Эфиан из-за меня. Не знаю какими закоулками они шли, но в доме дуэ-раббита оказались раньше меня. Потому и вели откровенный (а как иначе сказать, если возгласы Жармю были слышны с порога?) разговор. Однако подслушать не удалось: Эфиан услышал меня и все пытался уговорами успокоить, предупредить друга об этом. Что же привело Жармю в такую ярость, если не замечает весьма непрозрачных намеков?
— Эредет, не стой на пороге, тебе нельзя утомляться, — обреченным тоном произнес Эфиан, махнув рукой на всякую секретность.
Он сам сказал, я не напрашивалась.
А какое лицо у Жармю было, когда до него дошел смысл предыдущих слов друга! И не описать. Возможно, ради этого стоило и с лошади упасть. Нет, конечно, я преувеличиваю, но так приятно знать, что и ему ничто человеческое не чуждо.
— Так что случилось с рекой? — стараюсь быть вежливой и усиленно сдерживаю хихиканье.
Почему о реке спросила? Ну, это ведь просто: парни до зари ушли на рыбалку, вернулись без рыбы, мрачные, теперь вот за магию говорят. Где еще могло случиться нечто из ряда вон выходящее?
Эфиан с Жармю переглянулись, как застигнутые за шалостью сорванцы, тяжко вздохнули, и эльф стал объяснять (еще бы Жармю утруждал себя лишними словами! Да скорее вороны белыми станут!).
— Еще вчера насторожили разговоры дуэ-раббита: такой заядлый рыбак, а все поминает старые времена, хотя речка под боком — места здесь рыбные должны быть. В доме нет рыбы, даже сушеной. Удочки тоже не видно. А еще вода в большой цене: к колодцу на том конце Фингольда с вечера очередь выстраивается. Поэтому с утра и отправились на разведку. Река кошкой изгибается на севере, в пятидесяти шагах от последних дворов деревушки. И вот на этом-то изгибе и творится что-то странное: ровно до границы с деревней вода чистая, прозрачная, за деревней — тоже, но вдоль — черная, мутная, отравленная.
Чем дальше говорил эльф, тем больше в его голосе звучала любознательность. Да, возмущение присутствовало, но в большей степени все-таки любознательность: необъяснимый случай с рекой взбудоражил воображение, заинтриговал разум. Как можно пройти мимо такого развлечения?
— А что с магией? — возвращаю Эфиана с небес на землю, а то углубится в свои размышления и не доскажет.
— С магией?
— Угу… С магией.
Жармю недовольно кривится. Можно подумать, эльф во всем виноват! Но ведь это Жармю не послушал друга, а отдувается теперь Эфиан. И почему мне кажется, что такая ситуация для них обыденна и нормальна?
— Э… Ну… Эредет, а что ты знаешь о магии? — вкрадчиво поинтересовался Эфиан, явно желая увести разговор в другую сторону.
Мало что знаю, я ведь не маг. Но зато пиктоли, а это многое значит: магия в нашей крови, в нас самих. Однако об этом не буду рассказывать сей дивной парочке. Мало ли что.
— Понимаю суть, но законов и прочего не знаю, — отвечаю достаточно честно.
— Прочего? — эльф слегка изогнул брови, не понял, видимо.
— Заклинаний, предсказаний, заговоров, гаданий, — прилежно перечисляю все относимое мной к магии.
— Ах, это, — расслабился эльф.
— Так что с магией на реке? — вновь возвращаюсь к теме.
— Дело в том, что вода эта мутная… Как бы тебе объяснить? Участок черной воды ровный, будто кто отрезал. Но вода-то течет, размывать черноту должно. Но не размывает! А раз не размывает, то воду не просто отравили, явно маг шалил.
Ну, это и Феве поняли бы! Нашел, что объяснить.
— И?
Эфиан обреченно посмотрел на Жармю, выдохнул как перед прыжком в воду и продолжил объяснения.
— Не углубляясь в теорию, сложно все это понять, — на всякий случай предупредил он. — Это как будто ножом отрезали — словно масло — кусок воды, налили яда, порчи, хмари, а потом вернули на место. Только вот рано или поздно масло растает, отрезанного куска и не найдешь. Заклинания на самом-то деле действуют также, ну или почти так. А в данном случае, будто кто-то поддерживает его или сотворил заклинание бесконечным. Вот тут и вступает в дело пространственная магия: пространство бесконечно и в тоже время все возвращается по кругу. А на реке это пространство изменено: тот же круг, но и не круг одновременно! — Эфиан объяснял, но ему явно не хватало слов и образов для сравнения.
— Сотворили круг, только с углами, — я попыталась ему помочь.
— Умница! — эльф аж подпрыгнул от радости.
Ой-ей! Знала бы, что столько восторга будет от простой мысли, которая следовала с самого начала объяснений, давно б сказала.
— Только такие знания и возможности не каждому магу доступны, — внес свою лепту и ложку дегтя Жармю.
Ничуть не сомневаюсь, вот мальбургскому магу Заяну это не по силам. Да и не занимается он подобным.
— Жармю прав, — кивнул эльф. — Чем сильнее заклинание, тем больше силы у мага. А ведь здесь пространство заморожено, остановлено, направлено само в себя. Что наводит на не слишком радостные размышления: если в ни чем не примечательной деревне маг устроил такое, то, что будет в столице? Да не важно где, главное — явно будет.
Мда, такие бы силы, да на процветание родного королевства. Ан нет, обязательно нужно позлодействовать.
Договорить нам не дали: в дом влетела радостная Сирин с охапкой засушенных цветов, больше похожих на самое обычное сено.
— А вы знаете, что ливатропка буравчатая — лучшее средство от сглаза и первый амулет для хорошей дороги? — с горящими глазами вопросила Благочестивая.
Эфиан как-то даже окосел от таких криков. Жармю лишь привычно скривился. По всему выходит, ответ мне держать придется.
— Нет, не знаем.
— И я не знала, — с абсолютно счастливыми видом поведала Сирин. — Милостью Всевышнего повстречала я почтенную Инаиду. Она меня и надоумила, и ливатропкой буравчатой снабдила.
— А почему эта… ли-ва-тро-п-ка лекарствами пахнет? — в нос так и бил запах давешнего зелья от лекаря.