— Что ты от меня хочешь? — прошептал он.
Вместо ответа старик вдруг двинулся к нему. Ландышев почувствовал, как ужас, равного которому он никогда доселе не испытывал, накрывает его с головой. Мертвец преследовал его! Шел за ним, и для него не существовало никаких преград. Надо бы развернуться и бежать прочь из комнаты, но Ландышев застыл на месте, как парализованный.
Старик — худой, с согбенной спиной и впалыми щеками — подходил все ближе, медленно переставляя ноги в старомодных ботинках. Ландышев, как обреченный на казнь, следил за его приближением. Подойдя, старик потянулся к его уху, словно желая поведать секрет. От него веяло холодом, словно из открытого морозильника, и холод этот выстуживал душу до самого дна.
— Жду, — вот что он сказал.
Одно-единственное слово.
Ландышев зажмурился, а когда открыл глаза, старика уже не было.
Весь вечер Леонид Игнатьевич не мог согреться. И чай горячий пил, и под душем стоял, чуть не обварился, и одеял на себя целую гору собрал. Не помогало. А еще он каждую минуту ожидал увидеть рядом призрак старика, постоянно оглядывался, ежился, предчувствуя его появление.
— Ты сегодня нервный какой-то, — заметила жена.
Ландышев ничего не ответил, взял в баре бутылку водки и выпил без закуски. Это позволило заснуть, но среди ночи он проснулся, словно его окликнули. Голова раскалывалась, глаза ломило — нельзя все же в его возрасте столько пить.
Хуже всего было то, что проклятый старик снова оказался рядом. Сидел в ногах кровати, не сводя с Ландышева пристального взгляда. Губы его шевелились, и Леонид Игнатьевич уже знал, что тот произносит: «Жду».
Он зарылся головой в подушку, да так и пролежал до утра. На работу снова пришел разбитый, чувствуя, что его колотит, и первым делом выпил рюмку коньяку, чтобы унять дрожь. А потом вызвал секретаршу.
— Так продолжаться не может, — сказал Ландышев, позабыв, что она понятия не имеет, что он имеет в виду. — Похороны уже были?
Ночью ему пришло в голову: проблема в том, что старик не погребенный. Он неотпетый, неупокоенный — что там еще в фильмах ужасов бывает причиной появления призраков?
Как ни странно, Лидия Борисовна сразу поняла, о чем речь.
— Сегодня, — коротко ответила она. — Я у вас хотела отпроситься, сходить.
— Вместе пойдем. Организуйте все. Благотворительность, понимаете? Это же житель нашего района, ветеран, ну, вы знаете. В пресс-службу сообщите, что церемония будет организована за счет администрации…
Он говорил, не замечая, что тонкие губы секретарши становятся еще тоньше, сжимаясь в нитку, а когда понял, что она не записывает, спросил, в чем дело.
— Я уже все организовала. Алексей Иванович был одинокий человек…
— Тем лучше, — оборвал ее Ландышев, чувствуя себя так, словно Лидия Борисовна его обворовала. Украла шанс избавиться от назойливого призрака. — Напишите сумму, чеки приложите, я вам премию выпишу.
— Но…
— Делайте, как вам говорят! — рявкнул он. — Идите! Про пресс-центр не забудьте!
Женщина развернулась на каблуках и вышла.
Хоронили Сапожкова в двенадцать, за гробом шли несколько таких же убогих, согнутых, дурно одетых стариков и старух — соседей усопшего.
Ландышев с неудовольствием отметил, что они сгрудились возле его секретарши, благодаря ее за участие и помощь, а на него смотрели сердито, перешептываясь о чем-то. Он старался не глядеть в их сторону, бодро рассказывая корреспондентке с телевидения, которую пригласила сотрудница пресс-центра, о том, что администрация района считает своим долгом помогать неимущим жителям, тем более ветеранам.
— Придя на прием, Алексей Иванович знал: мои двери всегда открыты для него, как и для всех граждан. Провожая его в последний путь, мы отдаем дань уважения памяти… — Ландышев растекался мыслию по древу, прилаживал одну фразу к другой, пока не посмотрел на гроб.
А когда увидел, умолк на полуслове.
Старик не лежал, а сидел в гробу. Черный похоронный костюм подчеркивал восковую желтизну кожи, глаза провалились, челюсть была подвязана, но это не помогло. Рот мертвеца открылся, открывался все шире, и Ландышеву послышалось, что покойник говорит: «Врешь! У гроба врешь, подлец!»
— Отстань от меня! — вне себя закричал Ландышев, попятившись. Не удержался, упал в снег и стал отползать прочь, перебирая ногами. — Провались пропадом, сволочь дохлая!
В новостной выпуск этот позор не попал: корреспондентка была прикормленная. Но в Интернет слили снятое кем-то видео, снабдив комментарием о том, что глава администрации был явно нетрезв, и уже через пару часов Ландышеву позвонил сначала мэр, а потом и люди, с которыми шли переговоры по торговому центру.