— Чтоб я сдох, пулеметчик «Ворона» прихлопнул левиафана в Пелруане, а мы не можем? — Бэрд произнес это таким тоном, как будто на «Воронах» летали одни неумехи. — Да хватит вам!
— Соротки считает, что тот был меньше, чем наш, — возразил Маркус. — Митчелл выпустил ему в голову все патроны, какие у него были. Но мы, возможно, не сможем добраться до головы.
Хоффман вмешался:
— И он едва не сбил их вертолет. Мы уже один потеряли таким образом, хватит.
Все смотрели на часы, висевшие на стене. Матьесон сидел, прижав к уху наушник, и ждал ответа капитана.
— Есть связь, сэр. — Матьесон переключил звук на громкоговорители. — Он сообщает, что они следуют за левиафаном. Слушайте.
— Виктор, приготовься, — предупредил Майклсон. — Как только выпустим торпеды, второй сразу обо всем догадается, даже если мы не попадем куда надо.
— Где они?
— «Милосердный» сейчас засек одного и собирается его подбить.
Бэрд всегда умел находить ложку дегтя в бочке меда:
— Может, надо сначала подготовить лазер, до того как они начнут обстреливать левиафана? Как только этот гад поймет, что его приятеля превратили в суп из морепродуктов, он направится к источнику торпеды или к нам — в зависимости от уровня его интеллекта.
Маркус поднялся с таким видом, как будто говорить было больше не о чем:
— Прикажите Майклсону найти катер, с которым он согласен расстаться. Я подойду к твари и разберусь с прицеливанием. Бэрд, ты сделаешь остальное.
Дом вскочил и хлопнул Коула по плечу:
— Ты все твердишь, что мечтаешь заняться рыбалкой, Коул Трэйн. Пошли.
— Ага, если торпеда промажет, рыбка захлебнется в моей блевотине.
— Там действует гораснийская лодка, — вступил Треску, поднялся и направился к двери. — Я отправлюсь с вами вместо Бэрда.
Хоффман с покорным видом слушал этот разговор. Выхода у него не было.
— Я всегда знал, что коллективный орган управления лучше, — устало произнес он. — Ладно, вперед. Запасной план на случай, если полипы прорвутся на остров: загоняем столько, сколько сможем, в подземные склады, запираем двери и заливаем туда горючее.
— А потом, — добавил Олливар, — будем надеяться, что не придет еще столько же.
Лицо Хоффмана мгновенно стало красным, как будто кальмар сменил цвет. Дом шагнул вперед, готовый загородить от него Олливара.
— Мы сражаемся до тех пор, пока у нас не закончатся патроны, солдаты, горючее или все вместе! — рявкнул Хоффман. — Больше мы ничего не можем сделать — только сидеть на заднице и ждать подходящего момента, чтобы начать. Я всю жизнь воюю, ты, паразит проклятый! И воевать все труднее и труднее. Хватит, некогда заниматься болтовней!
Хоффман отшвырнул свой стул и вышел. Отряд «Дельта» вместе с Треску последовал за ним. Снаружи, в коридоре, Маркус преградил Хоффману дорогу.
— Вам бы следовало держать Прескотта в поле зрения, полковник, — заметил он. — Или у вас какие-то особые планы?
— Его дело — разбираться с гражданскими. С этим он прекрасно справится за компанию с майором Рейдом. — Хоффман протиснулся мимо Маркуса. — И на тот случай, если вы забыли: в наши обязанности входит эвакуация правительства в безопасное место в чрезвычайной ситуации. Десять километров от берега — сейчас самое безопасное место, какое у нас есть.
— Мне кажется, вам не стоит отправляться с нами.
— Думаете, я уже стар для этого, Феникс?
— Если вас убьют, высшая власть в КОГ окажется в руках Прескотта и Рейда. Может, Майклсон время от времени будет заглядывать, если решит вести себя как хороший мальчик.
Треску с понимающим выражением взглянул на Хоффмана. Дом знал, что им не суждено стать лучшими друзьями. Но между этими двумя определенно существовало понимание; они разделяли презрение к некоторым вещам и людям. Если бы Дом меньше знал полковника, совершенно неспособного строить козни и интриги, он заподозрил бы заговор. Но это было не в стиле Хоффмана.
Однако вполне могло быть в стиле Треску. Дом решил понаблюдать за ним внимательнее. Да, он недолюбливал Прескотта, но это был его соотечественник, законный глава государства; Дом не помнил, чтобы он когда-нибудь в чем-нибудь шел против армии. Председатель был подлецом, но это ничего не значило. Он не был опасным подлецом.
— Да уж, — наконец отозвался Хоффман, — я этого больше боюсь, чем пули в лоб.
«Хоффман все сделает как надо. Может, Прескотт струсил, хочет спасти свою шкуру. Ну ничего. Это я переживу».