«Нет. Она все равно осталась бы стервой. Еще не хватало мне чувства вины».
— Черт! — Маркус опустил бинокль. — Пещеры. Совсем как в старые добрые времена.
Пещеры были предназначены для того, чтобы заходить в них. Бэрд не боялся того, что может найти там. Ему слишком много раз приходилось иметь дело с настоящими монстрами, так что люди его не пугали.
— Эй, ты, мешок с блохами, — обратился он к Маку, высматривая, какой дорогой лучше всего подниматься в гору. — Надеюсь, ты нашел нам не кроличью нору.
Военно-морская база Вектес, Нью-Хасинто
Дом часто размышлял о том, сможет ли Коул стрелять в себе подобного, но за несколько месяцев, проведенных на Вектесе, этот вопрос быстро прояснился.
Да, он вполне в состоянии нажать на курок, это точно.
Официально у них был свободный день, но сейчас это было уже не важно. Как только «КВ-33» сел на плацу, появились санитары, но из грузовой кабины вынесли только мешок с телом. Двое солдат из отряда Рори Андерсена, покрытые синяками и ссадинами, отправились в лазарет самостоятельно. Эта сцена была обычной для Хасинто, но никто не ожидал увидеть ее вновь здесь и сейчас. Они же покончили со всем этим.
Коул подошел и встал рядом, держа в одной руке наполовину вычищенную цепь от «Лансера», а в другой — потрепанную щетку из металлической проволоки. Дом избегал встречаться с ним взглядом.
— Это Андерсен, — сказал Дом. Когда он произнес имя, смерть стала реальной. До этого момента можно было еще пытаться не верить в то, что человек мертв. — Я только что узнал от Ани.
— О черт! — Коул на мгновение зажмурил глаза. — А где его жена?
— Рейд отправился искать ее. Они выжили после пятнадцати лет войны с червями, и он погиб здесь. Он погиб сейчас. Я тебе вот что скажу: в этом нет никакого смысла, черт бы все это побрал!
Смысл. Да, вот в чем все дело. В борьбе с червями хотя бы был какой-то смысл, даже притом что никто не знал, что на самом деле нужно этим тварям, кроме как смести человечество с лица планеты. А сейчас Дом как будто снова оказался в запутанном мире эпохи Маятниковых войн, где он прекрасно понимал и разделял мотивы противника. Людям не стоит затевать войны между собой. Вести такую войну гораздо тяжелее.
Он проверил свой «Лансер».
— Надо было мне полететь с Маркусом…
— Ага, наверное, но…
Слова Коула потонули в грохоте взрыва, и Дом инстинктивно бросился на землю. Спустя долю секунды гигантский шар дыма и огня поднялся над стенами военно-морской базы, и Дом вдруг обнаружил, что бежит прямо туда. Все, кто не был занят непосредственно каким-нибудь делом, последовали его примеру. Он пока не мог понять, где именно произошел взрыв, но похоже было, что это случилось в лагере гораснийцев, за стенами базы.
Если бомба рванула внутри базы, тогда у КОГ имеются гораздо более серьезные проблемы, чем они думают.
Но это было не так. Коул и Дом добрались до северо-западных ворот как раз вовремя, чтобы увидеть два открытых грузовика, направлявшихся по главной дороге к скоплению гораснийских палаток. Дым поднимался над дальней частью лагеря. Даже Центр вряд ли мог сейчас установить, что там произошло. Гораснийцы щебетали на своем языке, а люди из Центра пытались на языке Тируса выяснить, что случилось. Но это у них плохо получалось.
Инстинкт приказывал Дому то же самое, что и всем остальным солдатам, находившимся на базе: уладить ситуацию, не важно как — помогать ли раненым или оцепить место происшествия. Они быстро направились к палаточному лагерю, но двое тамошних охранников преградили им путь.
— У нас все под контролем, — сказал один из них на тиранском языке. Фраза прозвучала так, словно он заучил ее наизусть, не понимая смысла слов. — Спасибо.
— Там взорвалась бомба, сынок. — Коул всегда готов был помочь. Искренне. — По-моему, это не означает «под контролем».
— Вы хотите что-то сделать? — спросил охранник. Значит, он все прекрасно понимал. — Делайте свою работу, солдаты. Делайте так, чтобы на дорогах не было бомб. Не знаете как? Мы вам покажем. Но потом.
— Вы больше не у себя в Горасной! — рявкнул Дом. — Здесь нет никаких гребаных границ.
— У нас есть обученные люди. Если вы будете тут ходить, будете им только мешать. — Горасниец говорил вполне мирно, но дорогу не уступал. — Спасибо.