В 10 утра пришла с работы хозяйка квартиры. Узнав, что происходит, позвонила в «Коммунарку» отцу, он приехал позже. Когда задёргалась дверь, отец взял в руки топор и со словами: «Сейчас голову сшибу!» — отворил её. На площадке — пусто. Отец поднялся по лестнице вверх, сосед спустился вниз, потом обошли дом кругом. Ничего подозрительного.
Стали летать, падать и разбиваться различные вещи и предметы, да с грохотом. В 2 часа ночи по жалобе нижних соседей («Дерутся, ломают мебель, не дают спать!») пришли два милиционера. При них стучало в дверь, дважды отскакивал от двери, переворачиваясь, стол.
Из множества событий 30 ноября наиболее впечатляющими были «хождение» холодильника по кухне и полёт стула через стол в гостиной. Отключённый от сети (он тогда размораживался) холодильник прыжками перемещался по кухне. Его не могли удержать четверо женщин, двигался же он «с нечеловеческой силой». На всякий случай холодильник открыли, но внутри никто не сидел… Потом на глазах одной из бабушек медленно поднялся в воздух над столом стул и, пересекая плоскость стола по диагонали, зацепил край стола ножкой. На краю древесно-стружечной плиты стола оставалась вмятина глубиной до трёх сантиметров. Каких-либо следов повреждения стула не было.
Потом людей стало бить куском мыла, прилетевшим из ванной. К этому присоединились невидимые удары как бы «костлявым холодным кулаком». Решили уезжать в «Коммунарку» — «он» выгоняет…
По приезде в совхоз первые два часа было тихо. Потом одна за одной стали вылетать из сушилки тарелки. Они бились на мелкие осколки и почему-то примерно в одном и том же месте. Внезапно подул холодный «жёсткий сквознячок», качнул люстру, разбив один из её плафонов.
Легли спать. «Он» стал щипать и царапать мальчика, царапнул по ноге и его маму, она: «Кобель! Хотя бы когти остриг!..» Где-то за диваном слышалось царапанье. В конце концов кое-как уснули.
1 декабря стало ещё хуже. Упали холодильник и стол-тумба, разлетались и бились тарелки, при раскачивании люстр бились плафоны. Хозяин пробовал остановить качание люстры веником, но не всегда успешно. Опрокинулась на бок деревянная кровать. Летали и бились посуда, банки, пузырьки и прочая мелочь. Вызвали милицию.
Когда участковый А.П.Битков остался один в квартире, упал сервант, причём его верхняя часть отлетела почти к ногам участкового. Он по телефону вызвал заместителя начальника уголовного розыска Бутовского отделения милиции С.В.Куганова.
Привезённая опергруппой служебно-розыскная собака Мухтар не пошла дальше спальной комнаты и с признаками сильного страха забралась в туалет. Оттуда её едва вытащили, но на улице она сразу успокоилась.
Милиционеры вместе с соседом выстроились цепью в надежде, прочесав квартиру, найти «невидимку». Ходили и с палками, но никого не нашли. Участковый остался дежурить на ночь.
С утра 2 декабря летали и бились тарелки, банки, куриные яйца. Слетел на пол кипевший на плите чайник. Из ящика с картошкой, что стоял в прихожей, стали вылетать картофелины, часть из них попадала в людей. Собрались любопытные. Иногда их число доходило до нескольких сотен. Вечером дети и их мама на милицейской машине были доставлены в Москву. В «Коммунарке» стало спокойно. На несколько дней затихло и в Измайлове. «Отдых» продолжался до 7 декабря, затем всё возобновилось.
В воскресенье 12 декабря около пяти часов вечера мне позвонила из Измайлова мама виновников всех этих событий: «Игорь Владимирович, приезжайте, тут такое творится!» Я немедленно выехал.
В тот день опрокинулось ведро с кипятившимся бельём, дважды выключалась газовая горелка, падало развешанное на кухне бельё, причём и на зажжённые горелки, много раз перемещались и летали различные другие предметы, качались люстры, окончательно добилось зеркало на неоднократно падавшей вешалке, упал стол в гостиной: если бы не стул, он бы разбил зеркальное трюмо.
Дети выглядели напуганными, в доме — ералаш, хозяйка — в слезах. Я видел, что семье нужна серьёзная, с привлечением государственных организаций, защита и помощь. Такую самодеятельность они долго не вынесут. Сказал об этом хозяйке, та охотно приняла моё предложение.