Позже, уже ночью, погасив огонь, преподобный с монахами стали исправлять келейное правило. И стал Илларион на дьявола перед Богом горько жаловаться да изгонять его. Дьявол же закричал очень громко: «Ох, ох, монах, ещё ты и в потёмках расплакался!» Тут же застучал дьявол очень сильно на полатях, сказав: «Я к тебе иду!» — и умолк.
Сам же Марк, по его словам, от страха хотел бежать из кельи, но преподобный удержал его, подтвердив крепко стоять на молитве и ничего не бояться. Дьявол же начал мешать преподобному класть земные поклоны: он обратился котом чёрным и стал Иллариону под колени подскакивать! Он хотел разгневить Иллариона, отвести его от молитвы. Но незлобивый Илларион, когда дьявол подскакивал ему под колени, рукой отбрасывал кота и так совершал поклоны. Сделав всё, как положено, преподобный безбоязненно лёг спать. А отец Марк, по его словам, от страха спрятался глубоко под шубу.
На следующий день рано утром Илларион ушёл по своим монастырским делам. А в это время дьявол, отдавая справедливость теплоте молитвы Илларионовой, держал речь перед богадельными бабами: «Как же хорошо монах этот перед Богом живёт! Когда же перед Иисусом и Марией во акафисте он стал плакать, то сильно испугал и опалил меня, как огнём, и, не стерпев, я вон бежал. А когда он начал в потёмках молиться, я застучал крепко. Но он отнюдь не устрашился, и учеников своих подтвердил не бояться. Я же чёрным котом под колени ему подскакивал и мешал ему много раз, хотел его разгневить и от молитвы отвесть, но не смог». Всё это он говорил, сам оставаясь невидимым.
После этого дьявол стал забавляться качкой старухи в детской зыбке: только она положила младенца в люльку, как он, невидимо его выхватив, взял и так же невидимо саму старуху положил в ту же люльку и стал трясти её, приговаривая: «Люли, баба, люли, дурная!» Но когда Илларион возвращался и уже приближался к богадельне, дьявол, оставив старуху в люльке, сказал: «Тот монах возвращается, тошно же мне будет от него!»
Преподобный, придя в богадельню и облёкшись в ризы, начал водосвятие. Дьявол же вновь стал вопить всякие нелепости. А ещё начал большими белыми камнями бросаться! От стука стали трястись все столы и чаши. Но камни не наносили Иллариону вреда, они падали ему под ноги — по бокам, спереди и сзади. Преподобный не испугался и продолжал водосвятие. Дьявол же кричал: «Ещё ли ты расплакался, монах! Иди ко мне, я с тобой разделаюсь!»
Освятив воду, преподобный взял крест в левую руку, кропило в правую и, окропив святые иконы, пошёл туда, откуда слышались нелепые вопли дьявола. «Где ты, враг всякой правды, — обращался к нему Илларион, — я раб господа моего Иисуса Христа, за нас, грешных, на кресте распятие претерпевшего! От Его имени борюсь я с тобою! Изыди же, окаянный и нечистый!» И стал Илларион повсюду кропить: на печи и на полатях, на лавках и под лавками, не оставив ни одного неокроплённого места. Тогда дьявол умолк и от страха скрылся на целых три дня.
Через три дня дьявол вновь объявился и стал кричать богадельным бабам: «Как же хорошо монах этот перед Богом живёт! Мне невозможно приблизиться к нему! Как огнём палит от него!» Когда же откуда-то пришёл преподобный, дьявол вновь стал вопить и кричать, но не так дерзко, как раньше: он стал изнемогать и говорил уже «немовато».
Далее в «Житии» приведён состоявшийся в тот же день любопытнейший диалог между Илларионом и дьяволом:
— Всё ещё бесстыдствуешь, окаянный? Заклинаю тебя именем Божьим, поведай мне, где ты был в прошедшие три дня? И когда я освящённой водой кропил, где ты скрывался?
— Когда ты кропил водой, я в то время под одеждой на месте сидел. А когда там не усидел, перескочил на шесток, а ты и там забыл покропить и я на нём до сих пор отдыхал сидя.
— А каменье белое где берёшь?
— В Белом городе беру.
— Как твоё имя?
— Имя моё Игнатий, княжеского рода, однако же я ещё во плоти. Меня мамка послала к демону, и демоны меня сразу взяли.
Преподобный, закляв дьявола именем Божьим, повелел ему уйти оттуда. Дьявол же ответил:
— Отсюда уйти не могу. Я сюда прислан, не сам пришёл.
— Изыди, проклятый! — воскликнул в конце концов Илларион.
После этого дьявол стал вести себя не столь дерзновенно, умолк и начал утихомириваться. Всего же, согласно «Житию», боролся Илларион с дьяволом пять недель, и мало-помалу дьявол исчез совсем. В богадельне вновь воцарилось относительное спокойствие.
Отец Марк сообщил и некоторые другие интересные подробности, отражённые в «Житии». Так, однажды мимо богадельни шли жившие в ней монахини. И стали они под её окнами читать заклинательные молитвы. Дьявол же закричал на них громким и дурным голосом, сильно застучал, как бы устремившись к ним, обозвал их пьяными свиньями: «Не меня ли изгнать хотите?» Монахини, сильно испугавшись, не ударит ли их окаянный, быстро отбежали от окон и пошли «в дома свои ужасные».