Жить так стало невозможно, и в августе 1972 года семья временно переехала в мотель. Но и там не полегчало. Атаки на семью продолжались со всё возрастающей силой до тех пор, пока семья не решила вступить с «духом» в переговоры.
Положили карандаш и листки бумаги на кухонный стол, а сами вышли в соседнюю комнату. Возвратившись через несколько минут, увидели написанные на листках слова (естественно, по-английски): он, ребёнок, умереть, младенец, назад, младенец, остановка. Все листки, кроме одного, вскоре уничтожились самовозгоранием. Читатель, надеюсь, помнит, что пятнадцать лет спустя столь же виртуозно уничтожались неприлично угрожающие записки, получаемые московской семьёй с улицы Молдагуловой.
К этому времени семья осознала, что нуждается в конкретной помощи. Приглашавшиеся священники, медиумы, оккультисты, экзорцисты успеха не достигли. И лишь после вмешательства одного греко-католического священника, который провёл четырнадцать ритуалов экзорцизма (изгнания бесов), семья получила возможность жить спокойно.
Оникс
То, что я опишу ниже, частично уже затрагивалось во второй главе, в связи с проделками мокрухи — одного из персонажей русской народной мифологии. В квартире этой московской семьи всё началось утром 14 октября 1988 года: проснувшись, хозяйка взглянула на часы: они показывали 10.45. Подумала — то ли проспала, то ли часы спешат. Однако настенные, двое настольных и двое наручных часов тоже показывали 10.45. Включила радио. Голос диктора произнёс: «Московское время восемь часов пятнадцать минут». Поставила стрелки всех часов в соответствии со сказанным. В течение дня стрелки всех часов несколько раз внезапно оказывались синхронно переведёнными вперед на 2–3 часа.
Начались происшествия в совмещённом санузле. Около полудюжины тюбиков с зубными пастами, кремами и шампунями вдруг оказывались выложенными веером на стиральной машине с открученными крышками, частично выдавленным содержимым. Стали смачиваться водой постели. Несколько раз безуспешно меняли постельное бельё, когда Наташа, носитель феномена, ложилась спать: только что заменили, а оно опять вдруг всё мокрое!
Утром, 15 октября, ещё не было девяти, бабушка с внучкой с удивлением наблюдали, как висящие на подвеске неработающие настенные часы, из которых был вынут элемент питания, сами собой раскачивались, а их стрелки быстро вращались вперёд. Это продолжалось несколько секунд. На кухне сами собой зажигались газовые горелки, однажды незажжённый газ шёл из всех четырёх конфорок. Принесли от соседей исправные настольные электронные часы с цифровым циферблатом, включили в розетку. Но и они стали уходить вперёд. Вновь, как и вчера, выкладывались веером на стиральной машине тюбики. В санузле на полу была найдена разобранная на части безопасная бритва, футляр от неё был обнаружен в унитазе. Происходили и другие столь же странные события.
Рис. 38. Невинные шалости Оникса.
В сковородке, где жарится картошка, вдруг оказывается неочищенная луковица.
Рис. 39. Привязывая крышку к кастрюле, хозяева пытались оградить её содержимое от овощных очисток, обгорелых спичек и прочей подобной дряни.
Рис. 40. Но это помогало не всегда: узлы развязывались, а в кастрюле обнаруживалась какая-нибудь дрянь (в чёрном пакете на крышке кастрюли экспонируется кусок фотоплёнки).
Я приехал в эту «нехорошую» квартиру в 18.15 в тот же день. Перед началом беседы выложили на стол трое часов: двое настольных и одни наручные. В 19.10 обнаружили, что все они ушли вперед на 2 часа 10 минут. Мой будильник (он был в портфеле, и я никому не сказал об этом) показывал правильное время. В 19.15 выложили на стол сразу 6 часов: мой будильник, трое наручных и двое настольных. В 19.47 (истинное время определяли по телефонной службе говорящих часов) все 6 часов показывали 21.40; столько же было и на висящих на кухне механических часах-кукушке.
Я стал часто бывать в этой семье и не раз подвергался различным «нападениям». Через несколько дней чай в чашке, который на моих глазах приготовила и дала мне хозяйка, оказался солёным. Они не удивились, лишь посочувствовали: только вчера хозяин, собственноручно приготовив на кухне чай и тут же пригубив его — ещё сладкий! — понёс чашку в комнату, не выпуская из рук. Сел и, наученный горьким, вернее — солёным опытом, осторожно испробовал вновь: уже солёный… На следующее утро работающие и учащиеся члены семьи ушли из дома «несолоно хлебавши» — неоднократно приготовляемый чай оказывался немилосердно солёным! Пришлось хозяйке вручить всем уходящим по яблоку…