Рядом со мной, по всей видимости, находился хладокомбинат — мимо меня то и дело проезжали, грохоча и ревя, большие грузовики. Однако из окна одного из рыбных заводов мне улыбнулась хорошенькая девушка, и, когда я уходил, ещё несколько женщин, разделывающих устриц, улыбнулись мне. Они сидели за длинными столами и чинили рыболовные сети.
Большинство из них были беременны.
Я оставил безобидную сцену и этот каждодневный труд позади. После мороженого Мэри у меня разыгрался аппетит, и я с нетерпением ждал обеда с ней на следующий день. Не забыл я и о встрече за ужином с жизнерадостным мистером Уильямом Гарретом, хотя и сожалел, что не получил никаких известий о его неуместном компаньоне. Когда вдалеке прозвонил трижды колокол, я знал, что не выдержу четырёх часов до ужина, так что я отправился на север по главной дороге, покидая город.
К этому времени дневная жара одолела меня. Я положил пиджак и галстук в портфель и продолжил путь. Как и Лавкрафт, я привык ежедневно преодолевать значительные расстояния пешком. Возможно, Учитель тоже когда-то шёл по этой дороге, — надеялся я. По обеим сторонам дороги росли деревья. Спокойствие пейзажа было очень приятным после неприятного знакомства с Сайрусом Зейленом.
Ах! Что это? — подумала я, заметив почтовый ящик в конце длинной грунтовой дороги на западной стороне дороги. Имя на нём принадлежало семейству Симпсон, внезапно у меня возникло искушение последовать странному совету Зейлена и представиться отчиму и детям Мэри, но потом я передумал. Мэри намекнула, что её отчим нездоров. Лучше подождать, — пришло мне разумное решение. Если судьба захочет, чтобы я познакомился с её отчимом, то правильней будет, если меня представит ему она.
Возможно, из-за усталости и жары у меня возникло неприятное и пресловутое ощущение, что за мной наблюдают. Через лес, со стороны берега, я мог видеть край Иннсвич-Пойнта, а с другой стороны? Лес был густым и темным. Только на периферии моих слуховых чувств я мог поклясться, что слышал что-то движущееся. Возможно, это был енот или просто моё разыгравшееся и утомленное воображение, но тут до меня донёсся аппетитный аромат. Придорожный киоск и коптильня были прямо передо мной, и теперь меня манила вывеска: «ОНДЕРДОНК И СЫН. КОПТИЛЬНЯ. СВИНИНА, ВСКОРМЛЕННАЯ РЫБОЙ». Я заметил пятерых свинок, которых кормил юноша подросткового возраста, наполняя их корыто вареными плавниками и другой рыбной требухой. Я был рад увидеть несколько велосипедов и две машины, припаркованные у обочины, их владельцы стояли у магазинчика. Всегда приятно видеть процветающее предприятие.
Когда подошла моя очередь, меня встретил пожилой мужчина за прилавком, в мятой шляпе железнодорожного рабочего. Судя по всему, его фамилия была такая же, как и на вывеске.
— Что будешь, незнакомец? — послышался хриплый голос с европейским акцентом.
Я не видел никакого меню.
— У вас тут так чудесно пахнет. Что вы можете предложить, сэр?
— Свинина копчёная или окорок с зеленью. Я тебе скажу, что наша свинина — лучшее, что ты когда-либо пробовал, а если нет, то еда будет бесплатная!
— Охотно верю! — сказал я в восторге. — Дайте мне одну, — и через мгновение он вручил мне бутерброд с барбекю, наполовину завёрнутый в газету.
— Откуси кусочек, пока не заплатил, — напомнил мне продавец. — А затем скажи мне, разве это не лучшее, что ты когда-либо ел?
Я откусил кусочек.
— Он потрясающий, сэр, — сказал я ему. — Я пробовал свинину из Канзас-сити в Каролине и даже в Техасе, и… но эта превосходна.
Ордендонк кивнул без энтузиазма.
— Вот что нужно делать рыбаку, когда он не может нормально ловить рыбу. Я думаю, это слово — «изобретательность». Это я придумал кормить свиней рыбой. Рыба делает мясо более влажным, так что вы можете коптить его медленнее и дольше.
— Это, безусловно, рецепт успеха, — похвалил я. Я настоял, чтобы он оставил себе сдачу от моего доллара за двадцатипятицентовый сэндвич. — Но… раньше вы были рыбаком?