Я мечтал увидеть её завтра за обедом.
Я обернулся, мое сердце подпрыгнуло в груди. Удивление застало меня врасплох с самой неприятной внезапностью.
Из Западного леса я точно слышал шум.
Теперь я был уверен, что за мной шпионят, и я был полон решимости не подвергать себя преследованиям.
Я напряжённо всматривался в лес, а затем, услышал хруст поломанной ветки.
— Выйди уже на конец! — крикнул я и, не колеблясь, шагнул за завесу деревьев. — Я тебя слышу!
Еще несколько веток хрустнули, когда мой преследователь явно углубился в лес. Не знаю почему, но я продолжал преследовать его.
Ярдах в пятидесяти в лесу солнечные блики выдавали крадущееся существо.
На какую-то долю секунды я увидел фигуру, но не лицо, а одежду: длинный, засаленный черный плащ с капюшоном.
— В самом деле, мистер Зейлен, так нельзя обращаться со своим клиентом, который вам платит! — разнесся мой голос среди деревьев. — Если вы хотите ограбить меня, то предупреждаю я вооружён!
Это было правдой, из кармана брюк я уже достал маленький полуавтоматический пистолет, который купил в магазине огнестрельного оружия «Кольт» в Хартфорде. Это была модель 1903 года, которую, как я читал, очень любил известный грабитель банков Джон Диллинжер. Я не был первоклассными стрелком, но с полной обоймой я чувствовал себя вполне уверенно.
Зейлен стоял неподвижно и ясно слышал меня. Он тотчас же убежал и позволил лесу поглотить себя.
— Я разочарован, мистер Зейлен! — раздался мой следующий крик. — Но, вор вы или нет, не забудьте о нашей завтрашней встрече!
Густота деревьев впитала мой голос. Такой застенчивей, замкнутый человек как я, мог бы быть потрясён такими событиями, но, к своему удивлению, ничего подобного я не чувствовал. А наоборот, я был спокоен и уверен в себе. И я не собиралась избегать Зейлена завтра. У него есть то, что мне нужно, и я получу это, как и планировал. Теперь он точно не отважиться напасть на меня потому, что был в курсе, что я вооружён, а я, в свою очередь, решил не тратить на его поиски время, а вернуться на дорогу.
Когда я развернулся, чтобы уйти из леса, я увидел дом.
Это был дом Мэри.
Только тусклый солнечный свет проникал сквозь замысловатый зонтик высоких ветвей. Всепроникающее отсутствие дождей в регионе превратило лесную почву в ковер трута. Сначала я принял то, что увидел, за холмик, но затем более пристальное изучение показало мне маленькие окна среди поросшего плюща. Потом я различил углы, которые ещё не успели зарасти сорняком, а также шиферную крышу и дымоход из старых полосатых кирпичей дореволюционного периода. Однако за приземистой и покрытой плющом обителью располагалась поляна, сияющая под солнцем, на ней резвилась одинокая фигура. Присмотревшись поближе, я увидел, что это был мальчик, стреляющий из самодельного лука. Стрелы были сделаны для детей, с резиновыми присосками на кончиках, мальчик уверенно целился в старую, подпертую оконную раму, в которой всё ещё было стекло.
Это был один из старших детей Мэри. Единственное, что было странно, что он один наслаждался этим великолепным днём. Находясь так близко к дому, я ожидал услышать и увидеть свидетельства всех восьми ее детей. Она намекала в разговоре, что ее отчим присматривает за младшими, — вспомнил я. Однако в доме стояла почти осязаемая тишина.
Я сразу почувствовал, что вторгаюсь в чужие владения. Только погоня за Зейленом привела меня так глубоко в выжженный лес. Тем не менее, как бы мне ни хотелось уйти, я остался, глядя на окутанный листвой дом. Порыв заглянуть в окно был очень силен, но потом я упрекнул себя. Мало того, что это был бы поступок хама — а я им не был — это было бы незаконно. Я не имею права быть здесь, поэтому я должен уйти. Но мне пришлось задуматься о мотивах моего глубочайшего подсознания — или того, что Фрейд называл «подсознанием».
Неужели моё подсознание собирался шпионить за Мэри?
Когда я повернулся чтобы уйти, я чуть не закричал.
Прямо передо мной стоял мальчик.
Я быстро восстановил своё самообладание.
— Здравствуйте, молодой человек. Меня зовут Фостер Морли.
— Привет, — ответил он, краснея.
Мальчик был худым, ясноглазым и у него был такой вид, как у многих детей: любопытное удивление и зрелая невинность. Он был одет аккуратно, но в поношенную одежду, и выглядел на десять лет моложе, чем обычно. Одна его рука держала самодельный лук, а другая колчан со стрелами. Через мгновение он сказал: