— Неверный след, — покачал головой киммериец. — Слышали, в хронике еще упоминается какое-то «пророчество», а пророчества всегда излагаются мудреным языком. Никто тебе не скажет: через сорок одну зиму жди беды. Куда значительнее будет так: «Когда минет четырежды семь и тринадцать зим снизойдет на земли Райдора черный ужас». Красиво и страшно, я с такими пророчествами частенько сталкивался.
— Первое упоминание об «ужасе» в каком году было? — нахмурился Гвайнард. — Если в 1162, значит пророчество относится к 1121 году, тут и думать нечего! Уважаемый месьор Аделард, посмотрите в книге, может быть отыщется упоминание о каком-то из ряда вон выходящем событии?
Маг нахмурился и вновь зашуршал сухим пергаментом — ему следовало бы самому догадаться!
— Давайте почитаем, — протянул Аделард, близоруко щуря глазки. — На первый взгляд решительно ничего интересного. В начале года были стычки с немедийцами на полуденной границе, торговля шла исправно… Весной скончался Старый герцог, трон принял его наследник, Ландерик. Ого!
— Что?? — хором переспросили охотники и дружно вытянули шеи.
— Весна была очень холодной, часть посевов не взошла, — сказал Аделард. — Потом засуха, потом град… Урожай не был собран, первые признаки надвигающегося голода появились уже к началу осени. Даже дикий зверь начал откочевывать из лесов к полуночи — из-за великой суши случилось много лесных пожаров, некоторые речки в округе пересохли, из колодцев ушла вода. С наступлением холодов стало совсем плохо. Тут очень невнятное сообщение о молодом герцоге: его светлость мог купить зерно в Немедии или Туране, но поскупился, хотя серебра в казне хватало, прошлым годом нашли богатую серебряную жилу в Кезанкии… Словом, к зиме дело дошло до людоедства, вымерло несколько деревень, люди начали бежать из Райдора на полдень.
— Голод, людоедство… Замечательно, — сказал Гвайнард, хотя решительно ни о чем «замечательном» летопись не повествовала. — Что-нибудь еще?
— Да, — коротко ответил маг. — Хронист весьма кратко упоминает, что в самый разгар голода Ландерик Райдорский скончался, власть перешла к младшей ветви рода, его двоюродному брату.
— Не здесь ли скрыта тайна «пророчества»? — задумчиво произнес Эйнар. — Посудите сами: молодой герцог умирает не просидев на троне и полугода, за это время на Райдор обрушиваются все возможные бедствия, светлейший не желает помогать своим подданным, которых обязан защищать от любых несчастий… Что-то тут нечисто.
— Летописец на этот счет молчит, — ответил Аделард.
— У хрониста было теплое и наверняка сытое местечко под герцогским крылышком, — пожал плечами Конан. — Упомянешь в рукописи неприятные для властителя подробности, и мигом вылетишь из замка на улицу. Хорошо, если голову не снесут. Отлично понимаю летописца.
— Вот что, други, — Гвай поднялся с лавки. — Хроника на наши вопросы не ответит. Придется идти к герцогу и говорить с ним лично. Должны ведь сохраниться фамильные предания? Возможно, о некоторых деталях семейной истории Райдоров простые смертные знать не должны, по мне-то светлейший обязательно расскажет… Не так уж и много времени прошло, всего каких-то сто шестьдесят зим! Благодарю тебя, месьор Аделард. Кажется, мы вышли на след нашего летуна.
— Всегда рад, — кивнул волшебник и снова отвел взгляд. У Конана возникла навязчивая мысль о том, что старикан явно знает больше, чем говорит.
— Оставайтесь дома, а я провожу месьора Аделарда в замок и попрошу встречи с герцогом, — сказал Гвай, набрасывая плащ. — Эйнар, перевороши все записи Ночной Стражи, может быть и найдешь то, что нам нужно.
— А чем я по-твоему занимаюсь?
Добиться приема у светлейшего оказалось делом несложным — понятия о дворцовом этикете в Райдоре разительно отличались от столичных нравов великих империи вроде Турана или Аквилонии. Достаточно было обратиться к капитану стражи, тот мигом послал гвардейца к герцогу, а спустя половину квадранса Гвайнарда препроводили в кабинет его милости.
Варт Райдорский, единовластный повелитель огромного герцогства, сравнимого размерами с иными королевствами, относился к Ночной Страже с отеческой благосклонностью. Дворянской спесью он не отличался, был невероятно богат и одновременно щедр, а к подданным милостив — достаточно упомянуть о том, что в Райдоре не было тюрьмы. Всерьез провинившихся отправляли на рудники, или отвозили в Пайрогию, пусть королевский суд разбирается. Если же страже попадался мелкий воришка или буйный пьянчуга, для вразумления вполне хватало розог.