Герцог отлично понимал, что правит беспокойной провинцией и поддержка столь уважаемой гильдии как Ночная Стража ему необходима — охотники не только истребляли чудовищ, но и оказывали носильную помощь месьору Атрогу, как например в недавнем случае с безумным убийцей, резавшем гулящих девиц. Единственное, что категорически запрещалось кодексом Ночной Стражи, так это вмешиваться в политику, но какая, скажите, может быть политика в самом отдаленном уголке Закатного материка?
— Рад приветствовать, месьор Гвайнард, — добродушно прогудел Варт, указал гостю на кресло и сам уселся напротив. — Огладил пышную бородищу. — Мне передали, будто у тебя безотлагательное дело? Это связано с драконом?
Гвай подождал, пока доставивший кувшин с вином и бокалы безмолвный слуга не уберется и не закроет тяжелую дверь, откашлялся и ответил напрямую:
— Светлейший, у нас появились серьезные затруднения. Затруднения, которые способны вылиться в нечто большее — серьезную беду, способную затронуть все герцогство.
— Вот как? — нахмурился Варт. — Что стряслось? Рассказывай. Сам знаешь, помогу чем смогу.
— Меня очень интересует один из твоих предков. Герцог Ландерик. Он очень кратковременно правил в 1121 году, когда случился большой голод.
Владыка Райдора поджал губы, выдержал долгую паузу и наконец ругнулся так, что Гвайнард поморщился. Благородным дворянам таких слов не то что произносить, и знать-то не полагается!
— Сходи в библиотеку замка, посмотри хроники, — прохладно сказал светлейший. — Там все написано.
— Уже смотрел. Мне нужны сведения, в летописи не отраженные. Понимаю, что здесь скрыта некая очень нехорошая тайна, но ты знаешь — Ночные Стражи умеют хранить чужие секреты.
— Только на это и рассчитываю, — герцог был мрачен без всякой меры, складывалось впечатление, что Гвайнард всерьез задел его за живое. — Имя Ландерика вычеркнуто из всех семейных хроник, его будто бы и не существовало. Он проклят, и я готов каждодневно благодарить всех богов за то, что проклятие не пало на весь наш род…
— Наверное потому, что у Ландерика не осталось прямых наследников? Твоим предком, светлейший, является его двоюродный брат. Насколько я знаю, действие некоторых проклятий не распространяется на младшую ветвь рода, только на кровных детей…
— Да? Любопытно. Возможно, Райдорам в этом случае просто повезло. Ты можешь рассказать о проклятиях немного подробнее? И тогда, обещаю, я отвечу на любые вопросы.
— Ну, что тут расскажешь… — Гвай нахмурился, припоминая. — Конечно, за объяснениями лучше обратиться к жрецам или гильдейскому магу. Ночная Стража не снимает проклятий, мы только устраняем их последствия.
— Знаю, — отмахнулся Райдор. — Вроде недавних случаев с упырицей в Ронине и утопленником из Тарса?
— Именно. Причем в первом случае проклятие наложили боги за грех кровосмешения, а во втором мельника-убийцу проклял митрианский жрец. Итак, «проклятием» называется отвержение души человека от Света. Его перестают защищать боги и он мгновенно становится добычей бестелесных демонов Черной Бездны, которые начинают направлять дальнейшие действия проклятого. Существует множество разновидностей проклятий, однако смысл всегда один: волей человека управляет Тьма и использует его действия во зло. Душа проклятого не может покинуть мир живых, что является самым ужасающим наказанием. Она застревает в нашем Универсуме до времени, пока проклятие не будет снято и боги не позволят ей найти отдохновение на Серых Равнинах или не ввергнут навсегда в Черную Бездну — в качестве воздаяния за прошлые прегрешения, простить которые не способны даже Митpa или Иштар. Известны самые замысловатые проклятия, снять которые практически невозможно.
— Например?
— Да хоть помянутый утопленник из Тарса! Дочь мельника забеременела вне освященного митрианским обрядом брака, папаша рассвирепел, приложил блуднице по голове поленом, отчего та незамедлительно отбыла на Серые Равнины, а затем, окончательно спятив, убил до смерти жену и сына и сам утопился. Местный жрец проклял душегубца и Митра согласился с проклятием — душа мельника навсегда застряла в омерзительном теле утопленника, хотя это была только часть воздаяния. Во-первых, снять проклятие можно было только в случае, если мельник однажды спасет от неминуемой гибели всех до единого жителей Тарса. Всех, понимаешь? Можно считать, что условие невыполнимо. Во-вторых, демоны Черной Бездны еженощно устраивали утопленнику жуткий спектакль — он снова возвращался в тот вечер, когда произошли убийства, сидел за столом со своей призрачной семьей, тщетно пытался что-то исправить, на следующую ночь все повторялось, и на следующую… Семьдесят зим подряд.