Я несколько раз потянул защелку автоматического пистолета, чтобы освободить его от загустевшего от холода масла. Я остановился как вкопанный и стал ждать. Я искал и слушал, есть ли кто поблизости. Нигде не было никаких признаков жизни.
Река — как бы ее ни называли — текла подо льдом и снегом, как канализационная труба. Я сомневался, что она замерзает в обычную зиму. Деревья и кустарники, вырванные бурей с корнем, закрепились среди скал посредине. Деревья образовали из снега грубую плотину, протянувшуюся от одного берега до другого.
Я двинулся вправо через неглубокую впадину к скале. Около водопада, как раз перед тем местом, где река впадала в долину, повалилась большая ель. Он был наполовину на берегу, наполовину в реке. Нижние ветки были глубоко под снегом, но корни все еще выглядели свежими. Это означало, что дерево было вырвано с корнем совсем недавно.
Я остановился здесь. Я привязал один конец веревки к дереву. Я обвязал другой конец вокруг талии. Я пересек замерзшую реку и направился к водопаду. Идти по льду реки было бы легче, но я не хотел быть обнаруженным. Мой план был прост. К тому времени, когда я использовал всю длину веревки, я был бы достаточно близко к водопаду, чтобы развернуть превосходно замаскированную гранату Тамары и разрушить громоздкую плотину. Я рассчитывал на то, что только что образовавшийся лед не схватится полностью. Если бы лед лопнул, эта скопившаяся масса хлынула бы вниз, как вода из резервуара. Поленсия была прямо внизу, в долине. Население исчезло. В городе остались только люди Земблы и передатчик.
Это было небезопасно. Граната могла взорваться до того, как я доберусь до безопасного укрытия за деревьями. Стена снега и льда с бешеной скоростью заскользила бы по краю. Результат был бы смертельным, как оползень. И я не собирался позволить, чтобы меня захлестнул этот водоворот. Я ничего не знал о настройках опережения зажигания. Веревка была моей единственной надеждой.
До плотины оставалось еще метров пятнадцать, еще десять. Я пробирался мимо веток и камней. «Мандариновую бомбу» я держал в одной руке, автоматический пистолет — в другой. Мне показалось, что я слышу голоса, но ничего не было видно. Ненадолго. Я подполз ближе, моя голова и мое тело были так низко, как только я мог наклониться. Я почти достиг скалы, когда снова услышал звуки. На этот раз ошибки не было! Через еловую рощу прошли какие-то мужчины. Они шли к реке. Их голоса эхом отдавались сквозь снег. Я отчетливо слышал, о чем они говорили. «…здесь следы, я же говорил, мне показалось, что я увидел что-то странное. Он не может быть далеко.
В метре от меня изо льда торчал кусок бревна. Я нырнул в это убежище по льду и оказался в яме среди шуршащих ветвей. Мои преследователи, должно быть, услышали меня. Я затаил дыхание, русский пистолет был готов выстрелить в моей руке. Я услышал другой голос, кричащий по-испански. 'Мира. Вот веревка. Она идет через реку.
Я посмотрел сквозь мертвые ветки. Я смог различить четыре фигуры, останавливающиеся на берегу реки. На мужчинах была бесформенная форма с эмблемой, которую я уже видел в храме. Их кулаки в перчатках цеплялись за винтовки, когда они пристально смотрели на лед. Дул легкий ветерок, от которого их униформа прилипала к телам. «Такой же морозный, как и твоя сестра», — сказал третий, усмехнувшись. 'Привет!' — ответил второй мужчина непристойным жестом. — Возьми веревку, Хосе. Посмотрим, хороший ли ты рыбак.
Я потянулся к веревке вокруг талии и развязал ее. Я не хотел три раза стрелять в четырех парней. Я бросил веревку и смотрел, как она извивается во льду. Я бессознательно поднял левую руку, ту, что с бомбой Тамары. Капли пота внезапно выступили у меня на лбу. Я недоверчиво уставился на гранату. Я случайно сломал трубку зажигания на три четверти пути вверх. Предположительно, это произошло, когда я нырнул в укрытие. Три четверти чего? Снаряд был взведен и мог взорваться в любой момент — но когда? Я присел за упавшим деревом, гадая, не взорвется ли вдруг граната прямо мне в лицо. Внезапно я услышал: « Ойе друзья ! По следам омбре. Там кто-то сидит у реки!
Четверо мужчин пошли прямо на меня. Один склонил голову, чтобы изучить следы. Все они держали винтовки в руках, готовые стрелять. Я осторожно направил пистолет Тамары на лидера четверки. Он был всего в двадцати ярдах, когда я выстрелил один раз. Я видел, как мужчина схватился за живот и упал на колени. Я оставил мандариновую бомбу на развилке ветки. Один из оставшейся троицы поскользнулся и упал плашмя на лед. Двое других немедленно открыли огонь. Пули преследовали груды снега и ледяных осколков, которые больно били меня по лицу. Я выиграл несколько секунд благодаря эффекту неожиданности. Тогда эти ребята будут лучше целиться. И я был почти на их прицелах. Они не могли промахнуться.