Первым на пути пиявки оказался слегка очухавшийся Махкал. Костяная трубка вонзилась ему в грудь. Послышался всхлипывающий звук и то, что только что было человеком, свалилось наземь, напоминая более сушеную сливу.
Конокрады, в ужасе совершенно лишившиеся разума, метались вокруг костра, не помышляя не то что о сопротивлении, даже о бегстве.
— Пожиратели падали, — сквозь зубы процедила Эргана. — Все они уже трупы. Своими воплями они разбудили Ужас Холмов.
— Думай лучше о том, как самой спастись, — проговорил Бренд, потирая грудь и оглядываясь по сторонам.
Вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль:
— Табун!
— Табун? — сперва недоуменно повторила воительница, но уже через мгновение, догадавшись, радостно кивнула.
Пригибаясь к земле, чтобы не попасться на глаза (или что там у него было вместо них) чудовища, они опрометью помчались к стреноженным верховым коням. На ходу разрубая путы мечом, Бренд схватил под уздцы испуганное животное и, оттолкнувшись от земли носком сапога, взлетел ему на спину прямо как было — без седла. Эргана не отставала от него ни на миг. Два всадника помчались по широкой дуге, оставляя беспокойно мечущийся табун между собою и Ужасом Холмов. А за их спинами раздался последний хлюпающий звук, свидетельствующий о завершении трапезы монстра.
Гиканьем, свистом и ударами мечей плашмя Бренду и Эргане удалось заставить табун повернуть. Продолжая метаться из стороны в сторону и, работая каждый за пятерых, они направили поток разом потемневших от пота лошадиных спин прямо на мечущуюся по склону холма тварь. Очевидно где-то неподалеку в каменных россыпях была его нора, из которой и выгнали гигантскую сухопутную пиявку крики и топот дерущихся людей.
Когда копыта первых коней коснулись лоснящейся шкуры чудовища, оно забилось всем своим пятисаженным телом, сбивая животных с ног, калеча и убивая. Но вскоре колышущаяся масса накрыла его, перекатилась и понеслась дальше. На месте недавнего привала осталась лишь разбитая тысячами копыт черно-коричневая слизистая масса.
Победители промчались мимо отвратительного пятна не останавливаясь. Эргана отвернулась в сторону, с трудом сдерживая приступ тошноты.
— Нельзя упускать из виду табун! — крикнул Бренд на скаку.
Женщина не возражала.
Бешеная скачка продолжалась около часа, а затем кони утомились, успокоились и перешли сначала на рысь, а затем и на шаг.
— У тебя рука в крови. Дай, перевяжу, — сказала Эргана.
Бренд только сейчас заметил, что меч кого-то из конокрадов довольно глубоко рассек ему правое предплечье. Он протянул руку, которую женщина перевязала, не слезая с коня.
— Ты получил свой табун, — проговорила она. — Но, может, передумаешь? Лучше разделить выручку на двоих, чем на десятерых.
— Нет. Я должен вернуть лошадей. Когда-нибудь в другой раз, когда я не буду связан присягой, я вступлю в твой отряд, Эргана.
— Неплохо, чтобы это случилось поскорее, — она тряхнула густыми волосами. — Вдвоем мы бы многого добились… А теперь, прощай. Странно, но я так и не знаю, как тебя зовут.
— Бренд. Бренд Лучник.
— Я слышала о тебе, Бренд Лучник. Вот, значит, как довелось познакомиться. Что ж, до встречи!
— До встречи!
Эргана пятками ударила в бока своего неоседланного коня и вскоре скрылась за ближайшим холмом. Бренд какое-то время смотрел ей вслед, а затем двинул и своего скакуна вслед за двигающимся на юго-запад табуном.
Вскоре он различил одиннадцать темных точек на фоне желтоватых сопок, которые при ближайшем рассмотрении оказались следопытами, спешившими ему на помощь. Бренд потрогал рукой синяк, оставшийся под кольчугой в том месте, куда ударил кинжал Эрганы, и, усмехаясь, быстро погнал волнующийся табун на встречу друзьям.