Беседа 2
48
зываемых общечеловеческих ценностей — этих раздувшихся мыльных пузырей, при ближайшем рассмотрении не об- наруживающих под собой сколько-нибудь действительного основания. Что же, очередная иллюзия подверглась разоб- лачению, не ясно лишь, что в дальнейшем придет ей на смену.
А. С.. Разделяя многие позиции Даниэля, в частности скептицизм по отношению к прогрессу, я принципиально не согласен с одной вещью, — с тем, что вариантом преодоления или ухода от глобализации было бы возвращение -к домашнему очагу. Боюсь, что это не так, потому что некуда возвращаться, — то, к чему мы предполагаем обратиться, уже давным-давно запрограммировано и уставлено излучателями этой самой глобализации. Нигде она так ярко не сказывается, как на уровне пресловутого домашнего очага, потому что там существуют телевизоры с их голливудовс-кими мыльными операми, которые программируют самочувствие в соответствии с канонами голливудовских жанров. Там существует и выбор мебели, который тоже вполне глобализован и лишен всех различий. Домашний очаг осквернен, именно в том отношении, что как раз таки он стал первой добычей глобализации в ее самом худшем смысле — в смысле потери различий вещей как пожитков, которые могли бы сохранять наше бытие и как-то его индивидуализировать. Наоборот, домашний очаг теперь является распечаткой универсального и бессмысленного текста.
Если для Хайдеггера модус домашнего бытия еще мог служить убежищем, хотя и Хайдеггер понимал, что это не совсем так, то для нас никоим образом таковым быть не может. Это то место, где глобализация в смысле нигилизма по отношению ко всякому содержанию одержала полную победу. Все мы понимаем необратимость того, что произошло Это случилось, и путь назад, в те места, которые нам казались спасительными, уже закрыт Сработала замечательная буш-
49
Наваждение глобализма
менская пословица: «Не хватай леопарда за хвост, а если схватил, то не отпускай». Мы уже схватили леопарда за хвост, отпускать его бесполезно, поэтому возвращаться некуда. На мой взгляд, единственным выбором должна стать не идея домашнего, а номадизм. Но номадизм, не имеющий ничего общего с суетливым туризмом, равносильным неподвижности перед телевизором. Номадизм — это готовность к я-экспансии, готовность к размыканию границ внутреннего мира, к тому, что можно передать не только сообщение типа «Привет, здесь был Вася», но и сообщение под названием «Я тебя люблю, и ты назовешь мне свое имя». Для того чтобы передать это сообщение, всегда требовались величайшие усилия, но опять же лишь в некоторых пределах, когда номад отряхивает пыль со своих ног и идет дальше, чтобы входить в самое интересное, штурмовать стены той монады, которая не имеет окон. Никакой глобализм не научит нас их штурмовать, разве что уничтожать с помощью диверсий изнутри. А поскольку монады остаются, то общение или война между ними останется такой, какой и была всегда. В этом отношении глобализм ничего не изменил, хотя домашний очаг уже не разводится с помощью дров, а действительно нарисован на холсте, растиражированном повсюду, и таким образом путь возврата из глобализма закрыт. Как может быть преодолен нынешний инфантильный поспешный проект глобализации, не совсем понятно. Но то, что сейчас мы с этой проблемой столкнулись, это явственно видно.
Д. О.: Я бы заметил, что ведь и идея пути подпала гло-бализму ничуть не в меньшей степени, нежели идея дома. Мы уже говорили о современном туризме. В этом смысле обрести подлинный путь немногим проще, чем создать настоящий домашний очаг. Неподвижное состояние современного мира обусловлено именно тем, что утрачены главные сакральные величины, — некуда уходить, и некуда возвращаться.
Беседа 2
50
Т Г Мне показалось уместным упоминание Александром Николая Федорова Действительно, объединение человечества возможно лишь через чудо всеобщего воскресения по образу Святой Троицы «Стряхнуть наваждение», открыть принцип реальности, выползти из энтропийного болота всеобщей трусости, можно лишь рискуя, через духовную брань, через героическое презрение к комфорту и прогрессу С другой стороны, я не разделяю пренебрежительную интонацию Александра, когда он говорил об экологии Конечно, все попытки решить вопрос о выживании живого, предпринятые на Саммите Земли в Рио-де-Жанейро и прочих конгрессах, заведомо беспомощны Это попытки глобалистические, сводящиеся почти всегда к вопросу о финансах, или о трусливом выживании нас самих, а не о цели и смысле этого выживания Никогда эта пустая болтовня ни к чему «экологическому» не приведет
Земля — живой, мудрый организм, наша общая мать Животные — от жизни Они умирают из-за нас по-прежнему, как в раю, доверяя нам и жертвуя собой Так, один из самых характерных недугов нынешних времен — болезнь аутизма, когда ребенок отказывается от общения с миром, даже от ласк матери — лечится присутствием собаки Ее понимание человека, ее преданность сильнее человеческих Глобальное одичание человечества, т е его уподобление животному миру — не совсем точное выражение Еще Симеон Новый Богослов писал, что человек пал ниже животного При этом я полагаю, что от глобализации нельзя убежать в частную жизнь В нас должно присутствовать положительное стремление найти выход к общему миру Это существеннее, чем бегство в себя Лучшая философская мысль всегда пыталась соединить микрокосм и макрокосм А в целом, очевидно, что в безразличии и дурной бесконечности прогресса все труднее не только найти себя и свои путь, но и просто дышать, смотреть слышать
БЕСЕДА 6
ЭКСТРЕМИЗМ: ФОРМЫ КРАЙНОСТИ
Т Г Известно, что основная задача классического психоанализа определялась как воссоздание целостного субъекта Знаменитое высказывание Фрейда о том, что где было «оно», должно возникнуть «я», прекрасно описывает смысл и цель первичного психоаналитического проекта Однако мне кажется, что если в этих же терминах попытаться осмыслить современную человеческую реальность, то мы вынуждены будем говорить о чем-то прямо противоположном — где стало «я», должно вновь воцариться «оно» И оно воцаряется на новом витке производства анонимности — в структурах масс-медиа, в тенденциях глобализации, в создании новых коварных идеологий, действующих тоньше и скрытнее, чем все прежние
Мне хотелось бы обсудить эту тему Почему зачастую получается, что чем абсурднее, иррациональнее, непонятнее и страшнее какая-либо идеология, тем она действенней и тем вернее подчиняет себе людей' Мы видим, как легко секты проникают в жизнь современного общества, как безошибочно они действуют и как просто им адаптироваться к существующим социальным структурам и условиям Это происходит не случайно, здесь отражается более широкая