Но, несмотря на бесконечную муку, он обязан был собрать в кулак все остатки своих душевных и физических сил, потому что на сегодня были назначены похороны. Хоронили всех жителей Рокдейла, погибших за последние несколько дней от рук восставшего из ада маньяка. Среди них были бедняжка Алиса Уолш, по злой иронии явившаяся как последней жертвой Билла Уотса живого, так и первой жертвой маньяка уже мертвого; их бывший противный судмедэксперт Джозеф Раковски; его дорогой друг, детектив Дик Лэнс; супруги Хаммонд и местный пьянчуга Джордж Маклейн, а также героически погибший Фрэнк Дуглас и, конечно, Розалия Сандерсон. Хотя последняя дамочка и пала жертвой своих собственных козней, а не погибла от рук призрака, как другие, ее все же решено было хоронить вместе со всеми, потому что как-никак она тоже являлась частью этого города и умерла в одно время с остальными. Кроме этого, не все жители Рокдейла вообще верили в то, что злой дух был в городе, и считали, что этим загадочным смертям можно найти вполне логичное объяснение.
Как бы то ни было, но детектив Фальконе просто обязан был присутствовать на этом печальном событии. Он прошел в ванную и, посмотрев в зеркало на свою успевшую как следует зарасти физиономию, взял бритву и начисто сбрил с лица все это волосатое безобразие, которое ему еще и явно не шло. С растительностью на лице он походил больше на какого-то необузданного викинга из давно ушедшей эпохи, готового по первому зову броситься грабить, насиловать и убивать, нежели на вполне современного честного и добропорядочного гражданина, а к тому же еще и детектива полиции. Своей столь необычной для итальянца внешности Питер был обязан матери, которая была немкой, вот так и вышло по странной прихоти природы-матушки, что человек, имевший все повадки жителя Апеннинского полуострова, имел чисто арийскую внешность.
Закончив приводить себя в порядок, Питер из ванной прошел на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить. В холодильнике не нашлось ничего съедобного, тогда детектив решил попытать счастья в другом месте, где изредка также водилась еда, — он устроил обыск в кухонных шкафчиках. Как следует порывшись и вытащив на свет божий целую кучу совершенно ненужного барахла, которое непонятно каким образом вообще оказалось на кухне, Питер извлек наконец из одного шкафчика запыленную пачку спагетти, по счастливой случайности даже непросроченных. Он взял было первую попавшуюся под руку кастрюльку, но тут же с отвращением ее отбросил, потому что на ней значилась надпись: «МОЧА». Не забыв похвалить себя за то, что в свое время ему пришло в голову сделать подобную надпись, иначе сейчас бы ему пришлось есть макароны со слишком уж экзотическим вкусом, детектив взял другую кастрюлю и быстренько приготовил еду.
Наспех съев сразу полпачки, Питер кое-как, кряхтя и охая, натянул на себя черный смокинг, думая про себя, что если всем пожилым людям в старости приходится сталкиваться с такими трудностями каждый день, то он, пожалуй, предпочел бы не доживать до преклонных лет. Затем, прихрамывая, вышел из квартиры, на этот раз уже не обратив никакого внимания на так и несобранный чемодан, все еще валявшийся посреди комнаты.
Людей на кладбище собралось предостаточно. Многие горожане, прознав, что опасность уже миновала, сразу же начали возвращаться обратно в свои дома и квартиры.
Детектив, с трудом протиснувшись сквозь толпу людей в черном, хоть и приобрел несколько помятый вид, но все же сумел пробраться в первые ряды. Траурная церемония прощания с погибшими как раз начиналась.
Первым с речью выступил мэр города, с важным напыщенным видом сказав что-то о невосполнимых потерях, которые понес город, лишившись таких достойных членов общества. Потом слово взял отец Тадеуш — за последние несколько дней он приобрел такую огромную популярность, что людей в его церкви намного прибавилось. Священник, не привыкший выступать перед большой толпой, сначала немного смущался и сильно волновался, запинаясь на каждом слове и краснея, как помидор. Однако он довольно быстро вошел во вкус и вскоре уже с превеликим усердием, старясь вкладывать смысл в каждое произносимое им слово, зачитывал что-то из Священного Писания, а закончив речь, расчувствовавшись, даже немного всплакнул. Затем выступил капитан Джексон, произнесший какую-то длинную нудную речь, которую даже если кто-то и слушал, то едва ли понял, что пытался донести до них этот усатый почтенный джентльмен.