Питер не мог сдержать слез, внутри него все бурлило; казалось, сердце сейчас просто не выдержит и вырвется наружу от обилия переполнявших его чувств. Ноги начали подкашиваться, и детектив бы наверняка упал, если бы не подошедшая к нему сзади женщина, поддержавшая его и обнявшая ласково за плечи.
Это была Рейчел, бывшая жена Дика. Несмотря на свой печальный вид и простенькое черное длинное платьице, выглядела она все так же прекрасно. За все то время, что они не виделись, Рейчел ни капельки не изменилась: все те же длинные каштановые кудрявые волосы, маленький изящный носик и красивые серые глаза, слегка влажные от слез, которые смотрели сейчас на него.
— Привет, Рейчел, хорошо, что ты смогла приехать, Дик был бы очень рад этому, — вымолвил тихо Питер.
— Здравствуй, Питер. Я не могла не приехать. Скажи, правда ли то, о чем говорят люди? Дика действительно убил… он?
— Да, это чистая правда.
Рейчел, молча постояв у гроба с минуту, твердо сказала:
— Тогда я рада, что именно ты сделал это. Дик бы тобой гордился.
— Да, наверное.
— Этот Уотс ведь больше уже никогда не вернется? Он исчез навсегда?
— Я не знаю, Рейч, но искренне на это надеюсь.
Рейчел снова замолчала. Некоторое время они тихо стояли, взявшись за руки и глядя на фотографию Дика.
— Знаешь, я беременна, — нарушила наконец затянувшееся молчание Рейчел.
— Я правда рад за тебя, уверен, что и Дик отнесся бы к этому так же. Ты ведь знаешь, он тоже очень хотел детей, просто… он не мог и сильно переживал из-за этого. Расставание с тобой далось ему очень тяжело, думаю, он так и не смог тебя забыть — по крайней мере, после тебя у него никого не было.
Рейчел расплакалась. Утерев слезы, она прошептала:
— Если это будет мальчик, я обязательно назову его Диком.
— Это прекрасное имя. Уверен, что у тебя будет мальчик.
Эпилог
После похорон в Рокдейле почти целый месяц шли проливные дожди. Макс Грин, наверное, был от этого в восторге, потому что местное водохранилище теперь было снова до краев наполнено.
Город постепенно оживал, и почти все сбежавшие до этого люди уже вернулись в свои дома, так что Рокдейл потихоньку снова становился таким, каким он и был всегда: тихим и уютным городком, где ничего значимого не происходит и где каждый житель знает абсолютно обо всем, что творится в жизни у соседа, будь то случайная любовная связь или же разыгравшаяся вдруг некстати диарея.
На улице вновь стояла прекрасная погода; птички, порхая с ветки на ветку, весело щебетали; солнце приветливо светило, а ветер приятно обдувал лицо. Казалось, в этом чудесном милом местечке просто не могло происходить ничего ужасного, все здесь говорило о благополучии, мире и процветании. Любой идущий по улице человек приветливо улыбался идущему навстречу прохожему, а завидев возле своего дома соседа, обменивался с ним парочкой любезных фраз. Но ведь, как известно, не всегда за добродушной улыбкой скрывается счастливый и жизнерадостный человек, а красивые лестные слова не обязательно отражают действительное отношение к собеседнику и тем более не говорят о настоящем внутреннем состоянии говорящего.
Тем не менее все жители Рокдейла, несмотря на свои порой весьма глубокие душевные раны, старались вести себя как обычно. Некоторым из них даже и не приходилось наигранно изображать несвойственные им чувства: они просто были не способны их скрыть.
Миссис Дарлинг, заглядывая под каждый кустик и всматриваясь в кроны деревьев, как ни в чем не бывало привычно выискивала кого-то из своих питомцев, время от времени выкрикивая:
— Мистер Пушистик, Мистер Пушистик, где же ты? Куда ты запропастился? Иди же сюда скорее! Иди к своей мамочке, у меня для тебя есть вкусное угощение. Мистер Пу-шисти-и-ик!
Миссис Керри занимала свою привычную позицию возле окна, обозревая все пространство снаружи и следя за каждым, кто входил и выходил из дома. При этом она вполне успешно создавала видимость того, что просто невинно поправляет штору или поливает цветы на подоконнике.
И как бы странно это ни звучало, именно благодаря таким людям жизнь в Рокдейле и продолжала течь своим чередом.