– Существует два вида физического устранения, – поучительным тоном изрек Чиун. – Один – порочное по своей сути кровавое преступление, совершаемое из мести – дело вполне обычное для вашей страны. Это даже не убийство. Это просто резня. А есть другой – остроумный, совершенный замысел, плод многовекового развития древней культуры, делающий честь его исполнителю. Именно такие убийства, Римо, совершают специалисты. Их оплачивают заранее.
– А какого из них следует опасаться президенту? – спросил Римо.
– Обоих, – благодушно кивнул Чиун. – Умрет он, конечно, от какого-то одного, но все равно так и не узнает, от какого.
Великан в тюрбане из вафельного полотенца и с фальшивым арабским именем поднял свою громоздкую тушу с асфальта, дабы возобновить нападение. На помощь ему пришли еще трое с такими же повязанными на голову белыми полотенцами – на одном из них даже сохранился ярлык дешевой распродажи универмага «Сиэрс». Очевидно, роль первого из нападавших была сугубо отвлекающей – грязную же работу делали эти трое. Все четверо стремительно приближались к Римо и Чиуну, безучастно взиравшим на бегущих.
– Им убить – во имя милосерднейшего из всемогущих! – завопил первый.
Римо прикинул – боевая эффективность у атакующих была довольно убогая. Самое необходимое при нападении – как ни странно, устойчивость, и хотя существует расхожее мнение, что наилучший способ – поразить жертву на бегу, профессионалы знают, что это не более чем иллюзия. Залог успеха – устойчивость исходной позиции, а в данном случае о ней не могло быть и речи: четверо нападавших, пыхтя, бежали то всех сил. В руках у приятелей борца за веру Римо заметил мачете.
– В любом случае, этого вашего императора уже предупредили, – заметил из-за спины Римо Чиун.
– А ты откуда знаешь, папочка?
– Если пользоваться головой не только для того, чтобы спорить с наставником, но и чтобы побольше слышать и видеть, нетрудно догадаться, что ему угрожали, но он не воспринял это с надлежащей серьезностью. В отличие от императора Смита, который теперь хочет, чтобы президент понял, в чем дело – поэтому он и обратился к нам. И мы, похоже, его убедили, Римо.
– Но откуда ты взял, что ему угрожали? И что это была за угроза, в таком случае?
– Скорее даже предупреждение – то происшествие в этой вашей Солнечной долине.
Глазки Чиуна поблескивали от гордости.
– Скажи пожалуйста, папочка! И как это ты догадался?
– Кто только вбил им в голову доверить это дело тебе? – вздохнул Чиун.
Атака четырех ревнителей веры была встречена простым и действенным маневром – Римо и Чиун просто отступили в сторону, словно пропуская в двери метро озверевшую в час пик толпу пассажиров. Из барахтающейся на мостовой кучи тел временами доносились выкрики о величии Всемогущего и о том, как по улицам потоками побежит кровь неверных.
С головы одного из атакующих слетело вафельное полотенце.
– Они бесчестить мой тюрбан! Бесчестить мой тюрбан! – завизжал страдалец.
Чиун и Римо осторожно переступили через ворох копошащихся тел.
– Не знаю кто – но они поставили именно меня, папочка, – напомнил Римо. – Так как ты догадался про Солнечную долину? И почему именно там?
– По законам логики, – ответствовал Мастер.
– Да ты же раньше никогда и не слышал о ней! – не унимался Римо.
– Смит мне все рассказал.
– А, там, в Лос-Анджелесе, в гостинице, что же он сказал тебе, если не секрет?
– Он сказал, что его крайне беспокоит то убийство. Он считает, что это предупреждение.
– И дальше что?
– А дальше он предал меня, поставив тебя во главе этого дела.
– А что заставляет тебя думать, что опасность исходит от какого-то одного лица... или, скажем, какой-то группы?
– Я только знаю, что опасность есть. И пока мы знаем только об одном ее проявлении. Самое же важное – чтобы имя Дома Синанджу никак не было связано с этим вашим императором, потому что если еще один из ваших владык умрет, это опозорит репутацию Дома – и совершенно незаслуженно, ибо в вашей стране полным-полно чокнутых, которые убивают бесплатно.
На некотором расстоянии от них Хамис аль-Борин производил перегруппировку сил для повторной атаки.
– Не двигать – или вы умирать! – пригрозил он. – Вы нет встречать простой бандит-ниггер. Мы иметь имя ислам. Самый один человек, кто нас остановить – есть иной ислам человек, он только. Это есть писать в святой книга... э, как ее называется?..