– Разумеется, но это только начало. Для того, чтобы за вашими финансами действительно не могли проследить, вам придется сначала перевести их в Швейцарию, а потом – на разные счета в другие дружественные страны. Особенно рекомендую вам страны Африки – их банковское законодательство с легкостью меняется сообразно нуждам клиента, и за пять долларов вы можете купить министра финансов любой страны!
– Класс! Я все поняла. Мы еще поговорим об этом, – кивнула Виола.
– О, ну конечно! Сначала – книга, деньги – потом! – подмигнув Виоле, Монтрофорт заметил, что веки мисс Пумбс слипаются.
Она уже два раза роняла подбородок на грудь. Пора было приступать к делу.
– Почему бы нам не продолжить обсуждение вашей книги в моей студии, милочка? – тон мистера Монтрофорта стал на редкость елейным. – Мы могли бы решить, чем конкретно каждый из нас будет заниматься.
– Угу, – кивнула Виола – П... показывайте. – Зевнув, она кавалерийским жестом воздела над головой руку. – Вперед! Все за мной! Я говорю, все за мной, слыхали?
– Пойдемте, милочка. Я провожу вас.
Выкатившись из-за стола, Монтрофорт направил кресло к боковой двери. Открыв ее, он обернулся, чтобы пропустить Виолу вперед. Но Виолы рядом с ним не было. Сидя за столом и уронив голову на тарелку, она крепко спала, приоткрыв рот и тихонько всхрапывая.
Оставив дверь открытой, Монтрофорт подъехал к ней. Дыхание Виолы было глубоким и ровным.
Протянув руку, Монтрофорт осторожно дотронулся пальцем до ее правой груди, угрожающе нависшей над подлокотником.
– М-м, – не открывая глаз, отрицательно замычала Виола. – Играем в гляделки... не в трогалки...
– О, прошу вас! – мистер Монтрофорт умоляюще смотрел на нее.
– Ну в касалки... лапать не дам... б-буите приставать – задвину в камин, так и знайте...
– О, конечно, дорогая, – сдавленно прошептал Монтрофорт.
Направившись к передней двери столовой, он открыл ее и царственным движением указательного пальца подозвал Раймонда.
– Уберите ее отсюда, – Монтрофорт кивнул на спящую за столом женщину.
– Вызвать леди такси?
– Нет, просто выведите на улицу, – Монтрофорт устало смежил веки. – А я отправлюсь спать...
Выходит, эта сучка просто посмеялась над ним. Ничего, посмотрим, кто будет смеяться в субботу. Ответ на этот вопрос мистер Монтрофорт знал заранее.
Глава двенадцатая
Когда Римо вернулся в отель, черное небо на востоке уже стало серым. Чиун сидел на соломенной циновке в углу комнаты, уставясь на дверь.
– Сработал ли твой замечательный план? – поднял он глаза на Римо.
– Не будем об этом говорить, папочка.
– Этот человек глуп, Римо.
– Кого ты имеешь в виду?
– Того, с кем ты говорил. Вашего императора со смешными зубами.
– А откуда ты знаешь, что я говорил с ним?
– Откуда я знаю? Я знаю тебя! После стольких лет бесплодных попыток сделать из тебя человека. – Неужели я не знаю, что одно лишь безрассудство движет твоими поступками?
– Он не согласится со мной. И собирается выступать в субботу.
– Вот почему я и говорю, что он глуп. Лишь совершенный глупец ищет встречи с опасностью, размеров которой не представляет. Нет, я до сих пор не пойму, как смогла эта страна дожить до своего столетия.
– Двухсотлетия, – поправил Римо.
– Неважно. Все равно все это время ею правили глупцы, вроде нынешнего. А вы, американцы, ведете себя так, будто вас и вправду оберегают свыше. Давите друг друга вашими жуткими смрадными автомобилями. Травитесь тем, что именуете пищей. В деревне Синанджу есть коптильня для рыбы – но и внутри нее воздух лучше, чем в ваших городах. И, несмотря на это, вы дотянули до двухсотлетия! Впрочем, Бог всегда печется о недоумках.
– Тогда, может, он и о президенте позаботится.
– Надеюсь. Хотя как ему удастся отличить одного недоумка от сотен других – нет, это выше моего понимания. Вы же все на одно лицо.
– Кстати, президент заверил меня, что безгранично верит в искусство Мастера. И доподлинно знает, что препоручил свою жизнь в самые сильные и ловкие в мире руки.
– Даже самым сильным и ловким рукам нужно, чтобы было за что схватиться.
– И он надеется, что ты защитишь его.
– Напрасно надеется.
– И уверен, что ты не остановишься ни перед какой опасностью.
– Кроме той, о которой ничего не знаю.
– И еще сказал, что если ему будет суждено остаться в живых – он устроит по телевидению специальную передачу, в которой расскажет всем-всем, что выжил только благодаря искусству Дома Синанджу.
Чиун вынул руки из рукавов и уронил на колени.
– Он так сказал?
– Именно так, папочка. Я даже запомнил все – слово в слово. Президент сказал: «Если я выживу, то выступлю по телевидению и расскажу, что обязан всем лишь единственному в мире, храбрейшему, внушающему страх врагам, необыкновенному...»