— Я хочу быстрее! — воскликнула она, подгоняя жеребца каблуками.
С неторопливого шага конь резво перешел на рысь и едва не вырвал Витору руку.
— Тебе нравится кататься верхом, раб? — глядя на Витора сверху-вниз, улыбнулась Иса. — Хочешь присоединиться ко мне? Думаю, Мальчик выдержит двоих. Из-за того, что ты плетешься, мы едем слишком медленно, а сама я пока не умею.
— Ваш раб слишком грязен, чтобы прикасаться в ее светлости, — через силу выдавил Витор.
Сладкий розовый аромат и без того кружил голову, а каждое прикосновение затянутого в шелк колена было сравнимо разве что с ударом молнии, Витор не представлял, да и не желал представлять, как бы сильно этого ни хотелось, каково это — снова почувствовать близость стройное тела, щекотное прикосновение блестящих волос, вдохнуть аромат кожи…
— Хорошо, что ты это понимаешь, — довольно ухмыльнулась Исабель, и Витор вздрогнул, когда поглотившие его грезы растаяли точно зыбкий утренний туман. — Но и к служанкам прикасаться ты не можешь. Ты слишком хорош для них. Помни об этом. Иначе полученное тобой и той замарашкой наказание покажется вам детской забавой. Меня опасно злить, — в последних словах сквозило холодное предупреждение, а сверкающие глаза угрожающе сузились.
— Сеньорита Исабель Линьярес де Сильва!
Исабель и Витор уже направлялись к конюшне, когда до них донесся гневный окрик Эдуарды, прервав их беседу, сдобренную соблазнением и угрозами, точно рагу специями.
— Разве может благородная девушка, невеста герцога, показываться мужчине в таком виде?! Немедленно слезьте с коня и смените платье! — продолжала укорять Эдуарда, торопливо приближаясь к подопечной.
— И кое-кто скоро в этом убедится, — пробормотала Иса. — Помоги мне спешиться, — приказала Витору и, словно бросая вызов Дуде, еще выше подняла юбки, обнажив ноги почти до бедер.
Витор снова обхватил ее за талию, и шелковая пена накрыла его с головой. Всего на миг перед глазами мелькнула атласная гладкость ягодиц — девчонка не потрудилась надеть панталоны — обоняния коснулся терпкий, пробуждающий желание аромат, но Иса, опустившись на землю, поспешила к няньке.
— Отведи коня на конюшню, почисти и его и помойся сам, — она сморщила аккуратный нос. — От тебя и правда, пахнет, — и повернулась к приближающейся Эдуарде. — Ты почему в саду, в то время, как граф де Сильва не может выйти из комнаты из-за плохого самочувствия? Вдруг ему что-то понадобится? Как ты посмела отойти от него? — крылья бровей сурово сошлись на переносице. — Он спит или уже проснулся?
— Когда заходила, он еще спал, — Дуда смешалась под нападками графини, но постаралась сохранить суровый вид. — Я отвечаю за ваше воспитание и не позволю вести себя столь вольно.
— А я беспокоюсь о брате, — отрезала Иса. — Немедленно поднимись узнать как у него дела. Потом доложишь мне. Я буду в кабинете отца, — заявила она и, подобрав юбки, поспешила к дому.
Наверняка, слуги уже начали застилать лестницу.
Прерванная прогулка и то, что раб слишком рано избежал воздействия ее чар, нисколько не улучшило настроения Исабель, только зрелище суетящихся на лестнице слуг и брошенной на ступеньки длиной ковровой дорожки вызвало у нее легкую улыбку.
Дуда была уже на верхней ступеньке. Попала ногой в складку ковра и, на какой-то миг потеряв равновесие, балансировала на одно ноге.
Наблюдая за ней, Иса задержала дыхание и нервно стиснула руки — желанное падение так близко. Эдуарда прогнулась в пояснице, нависнув над анфиладой ступенек, вторая нога безуспешно пыталась найти опору в пустоте. Достаточно легкого, почти незаметного точка, и нянька больше никогда не сможет шпионить и досаждать нотациями. К несчастью подоспел бездельник Фуртадо и, поймав Дуду за руку, помог устоять.
Иса разочарованно зашипела, круто развернулась и удалилась в кабинет отца.
Ничего. Она только что получила подтверждение действенности выбранного способа. Если Дуда еще несколько раз сбегает вверх-вниз, то рано или поздно упадет.
И Иса с удовольствием принялась за запеченную в глине рыбу. Корочка приятно хрустела на зубах, а специи жгли язык, пробуждая жажду и заставляя кровь бежать быстрее. Иса отпила из бокала и, почувствовав легкое головокружение, отметила, что отец не позволял ей столько пить.
Но совсем скоро она станет герцогиней де Альбукерки, и тогда уже никто не посмеет ей прекословить, а в том, что престарелый супруг окажется под шелковым каблуком, Иса нисколько не сомневалась, и довольно щурилась, представляя свою будущую жизнь. Конечно же, строптивый раб займет рядом с ней свое место — незаметного, но услужливого любовника… среди множества остальных.
— Скорее бы уже, — вздохнула она, ковыряя серебряной вилкой белое рассыпчатое мясо.
Вспомнив об обязанностях примерной дочери, она придвинула лист пергамента и чернильницу. Кончик пера, который она в задумчивости посасывала, приятно щекотал язык и настраивал совсем не на дочерние мысли. Да и Дуда что-то задерживалась. Где пропадает эта бездельница?
Решительно обмакнув перо в чернила, Иса позвонила в серебряный колокольчик.
— Пришли ко мне Дуду. Живо! И пусть она поторопится. Я беспокоюсь за брата, — сверкнула глазами на запыхавшуюся Пурниму, а когда служанка убежала, довольно ухмыльнулась. После того, что произошло в конюшне, девчонка вкусила сладость порока и теперь предана госпоже душой и телом и готова выполнить любую ее прихоть, даже самую безумную. Иса и сама не представляла, что совращение праведной скромницы может доставить такое удовольствие.
Возможно, если бы Дуда не была такой противной, Иса и на ней испробовала бы свои способности. Это могло бы быть весьма забавным. Может, тогда нянька распрощалась бы со своей кислой, как забродившее молоко, миной, но сама виновата, что придется умереть, так и не познав сладости плотских утех.
Вскрик, донесшийся из-за двери, дробный перестук и глухой удар вызвали новую улыбку на прекрасном лице.
— Мне тебя искренне жаль, но ты сама во всем виновата, — прошептала Иса и углубилась в письмо.
Только закончив выводить аккуратные строчки и полюбовавшись на дело своих рук, Иса присыпала письмо песком и поднялась из-за стола.
— Что за шум? Что здесь происходит? — разгневанная, она вышла из кабинета. — Вы мешаете мне писать письмо отцу… — и замерла, глядя на Дуду, лежащую у основания лестницы в неестественной позе, избитую и изломанную. Растекаясь по светлым камням пола, из-под темноволосой головы появилась темная густая лужа.
— Дуда?! — воскликнула Иса и прижала руки к губам, будто сдерживая рвущийся из горла крик. — Дуда! — подбежала к неподвижной няньке и, присев, приподняла безвольную голову. — Что случилось? Как это произошло? Почему мне ничего не сказали? — она обводила взглядом столпившихся домочадцев. — Лекаря! Надо позвать лекаря! — она снова всех осмотрела, при этом насколько возможно постаралась принять беспомощный вид.
— Да здесь не лекаря, а падре надо звать, — значительно заявил Фуртадо. Он тоже подошел к Эдуарде, опустился на колени и приложил руку к свернутой шее. — Она мертва, — бесстрастно заявил он и поднял взгляд на лестницу. — Видимо, запнулась о ковер. Жаль.
— О, Боже! — выдохнула Иса. — Как же Жуан? Как ему сказать? И отца нет. Какой ужас, — она опустила голову, чтобы упавшие волосы скрыли довольную улыбку, и гладила покойницу по голове. — Кто-нибудь, приведите падре и унесите Д… тело, чтобы Жуан случайно не увидел. Голова кружится. Ничего не понимаю, — подняла дрожащую руку, будто хотела отереть лоб, но бессильно уронила и сама мягко упала рядом с Дудой.
Прода от 30.06
Не открывая глаз, Иса чувствовала, как кто-то поднял ее на руки и понес.
«Вот и хорошо», — думала она. — «Пусть Дудой займется кто-нибудь другой. Не я».
Мягкие подушки обняли, знакомый аромат роз окутал невесомым покрывалом, и Иса блаженно вытянулась.
Воспоминания о прогулке, близости раба и его терпком запахе наполняли тело негой. Иса не отказалась бы от того, чтобы он сейчас оказался здесь, почувствовать на себе его тяжесть, силу объятий и настойчивость желания.