- Тогда, сэр, у вас просто грандиозные неприятности, - заявила Родкинс. - Вы будете расценены, как террорист и вместе со всеми изъятыми причиндалами вас передадут Пентагону.
- Но я не террорист!
- А вот это уже не вам решать, сэр.
- Ах так, тогда я требую адвоката!
Родкинс выключила планшет и взглянула прямо в глаза Санте.
- Согласно акту о патриотизме, сэр, принятому после 11 сентября, у вас нет права на адвоката.
- Что? - Санта не верил своим ушам. - С каких пор?
- Я же говорю - после 9/11.
Терпение Санты наконец лопнуло. Нечеловеческим усилием воли он призвал доступные ему остатки волшебства и непостижимым образом перенёсся на другой конец страны. На то, чтобы вернуться в родную Лапландию, волшебства категорически не хватало. Этой ночью словно некая невидимая чёрная дыра зависла над Сантой, высасывая из него все силы. Такой беспомощности, как сегодня, он сроду не чувствовал.
Было раннее утро, большинство магазинчиков из-за праздника оставалось закрыто. Народу на улицах почти не было - все устроили себе выходной и отсыпались.
Опечаленный Санта побрёл куда-то наугад. Ему с трудом верилось в реальность обрушившейся на него и на его праздник катастрофы. Впечатление было такое, что люди, ради которых он так старался всю свою жизнь, сговорились против него. Не представляя, как можно решиться на такое зло, добряк Санта из-за этого очень страдал и переживал, его даже слегка мутило и подташнивало.
Санта надеялся, что все его злоключения позади, однако он заблуждался. В одном из тихих и пустынных в этот час переулков его настигла компания неонацистов-скинхэдов на внедорожнике.
- У тебя белые волосы и борода, чувак, - сказали они, окружая Санту, - и в целом ты выглядишь как белый, но мы же знаем, что это не так, верно? Ты родился в Ликии, а это Ближний Восток, то есть ты - черножопый чурка. Затем ты поселился в Лапландии - это вроде бы Европа, но мы-то знаем, что её населяют косоглазые тундровые чучмеки. Получается, что ты - худший из худших, чувак, ты помесь черножопого чурки с косоглазым чучмеком, а твои белые волосы - это насмешка над нордической арийской расой. Зачем ты приехал в нашу страну, цветной? Отнимать у нас рабочие места? Растлевать наших детей? Насиловать наших женщин? Грязная, жидо-христианская свинья!
Санта не успел указать неонацистам на недостатки их логики; набросившись на него всем скопом, скины избили старика, после чего отрезали ему слипшиеся от смолы и перьев бороду и волосы. Этим дело не ограничилось. Найдя на ближайшей помойке пьяного спящего бомжа, нацики сорвали с него лохмотья и нарядили в них Санту, а шмотки Санты бросили бомжу.
Думая, что глумятся над эмиграшкой, нацики, сами того не подозревая, помогли Санте обмануть систему, потому что теперь он ничем не напоминал фото, которое Родкинс запустила в розыск.
Следующие недели три Санту постоянно кто-нибудь находил и избивал. Активисты ЛГБТ наваляли Санте за то, что он, по их мнению, некорректно оперирует гендерными определениями, называя мальчиков мальчиками, а девочек девочками, тогда как сами дети ещё не определились с выбором пола. Кроме того Санта, по их словам, начисто игнорировал остальные гендеры, чем, безусловно, ущемлял их права и оскорблял их внутреннюю сущность.
Воинственные феминистки навешали Санте тумаков исключительно за то, что он - мужик, шовинистически узурпировавший право олицетворять рождественский праздник и тем самым унизивший всех женщин. Ведь что мы празднуем в рождество? Рождение младенца Иисуса. А рожают, как известно, женщины, значит логичнее всего было бы сделать символом Рождества женщину, а не старого, жирного и заросшего волосами мужика. К тому же, обращаясь к детям, Санта всегда говорит "мальчики и девочки", вместо "девочки и мальчики", опять-таки демонстрируя свинский мужской шовинизм.
Бродячий христианский проповедник набросился на Санту, обвиняя его в том, что тот незаслуженно носит титул "Санты", т.е. святого, тогда как известно, что папский престол, периодически проводящий ревизию и лишающий сана тех святых, кто был причислен незаслуженно или при мутных обстоятельствах, лишил Николу святого сана аж чуть ли не сто лет назад. А значит никакой Санта не святой!
Борцы с педофилией нашли и отмутузили Санту за его якобы нездоровую тягу к детям, интерпретируя рождественскую раздачу подарков как особо изощрённую прелюдию к скрытому сексуальному домогательству.
Едва ли не ежедневно Санта от кого-нибудь огребал - то от прохожих, у которых неумело выпрашивал подаяние, то от обдолбаных подростков, которым было по приколу врезать бомжу, то от других бомжей... Он хорошо умел дружить и ладить только с детьми и животными, и совершенно не знал, как выстраиваются, зачастую инстинктивно, жёсткие иерархические отношения среди взрослых в жуткой и безжалостной среде городского дна.
То, чего ни с одним святым за всё время существования христианства не мог сделать сам дьявол, с успехом проделали люди. Бесконечная череда мытарств, лишений и побоев сломила дух Санты и повредила его рассудок. Уже к Крещению Господню никто бы не узнал в грязном, вонючем и явно помешанном бомже бывший символ Рождества - розовощёкого пухлого добряка на оленьей упряжке. Волшебство окончательно покинуло Санту, он в полной мере начал ощущать на себе весь груз прожитых лет и всю тяжесть человеческого безразличия и отчуждённости.