Поездка, отнимающая у меня каждый день около часа, заняла минут пятнадцать. За столь короткий срок мы не успели даже обсудить как следует разные марки фотоаппаратов. У "Комы-АРТ" машина остановилась, я вышла, с элегантностью кинодивы помахала мальчикам и отправилась отдавать проклятые образцы. Охранника почему-то не было на месте. Я весело хмыкнула и пробормотала:
— Ну, конечно, заходи, кто хочет, бери, что хочешь! — и вошла в холл.
Верочки тоже не было на месте, и неудивительно: была половина восьмого, а администрация заканчивает работу в шесть. Поэтому я позволила себе неделикатность — распахнула дверь в кабинет Дармобрудера, даже не постучавшись. Это была моя маленькая месть за испорченный вечер. Раз он сказал немедленно, значит, немедленно! И неважно, что со времени его звонка прошло почти четыре часа!
Я подняла пакет с образцами, как щит, прямо перед собой, и направилась к столу босса, печатая шаг, словно на параде. По моему первоначальному замыслу, спектакль должен был закончиться тем, что я хлопнула бы пакетом по столу, поднесла руку козырьком к воображаемой фуражке и отрапортовала:
— Разрешите обратиться! С вышеуказанными документами (с ударением на "у") прибыла, теперь прошу разрешения отбыть обратно!! Поскольку все ваши и мои замечания сейчас никто принять не может ввиду отсутствия работников типографии по причине окончания рабочего дня!! — а потом добавить, подпустив в голос побольше яда, — И спасибо за нелепое требование приехать сюда хоть ночью!
Задумано было неплохо, правда? Весело, динамично, язвительно. Да что там — просто гениально!
Но осуществлению постановки помешала сущая безделица: опустив пакет на стол, я не то что рапортовать — слова вымолвить не могла. Передо мной, откинувшись на спинку стула и слегка съехав вниз, в той же расслабленной позе, в которой дрыхла на кресле два дня назад Эму, отравленная снотворным, полулежал Дармобрудер. Только, в отличие от Жрушко, он не храпел. И вообще не издавал никаких звуков. И глаза его были широко открыты, да что там — просто вытаращены, неотрывно разглядывая что-то на потолке. Похоже, он был мертв. "Чума! Сначала Жрушко, потом Мыльцев, а теперь вот Дармобрудер. Кто следующий?", — произнес равнодушно-хирургический голос в моем мозгу.
Я наклонилась вперед, не знаю зачем, и успела заметить, что Дармобрудер весь синий, точно его душили, но на открытой шее нет ни синяков, ни полосы от шнура. "Странгуляционная борозда", — неожиданно всплыло в голове одинокое название на фоне полной "безмыслицы". Голова была пустая и легкая, как надутый шарик — последнее ощущение, которое я помню отчетливо. Потом вдруг раздался звук, похожий на громовой удар гигантских часов, но я его не столько услышала, сколько увидела: все вокруг осветила яркая вспышка, взорвавшаяся разноцветным салютом прямо у меня перед глазами. Игривые искорки еще какое-то время мерцали передо мной, а потом все сменила густая, непроницаемая тьма.
Глава 5. Тропа войны, тропа утрат
Жесткая, холодная рука, не торопясь, подползала к шее. В груди возникло ощущение острой боли и мучительного холода, как от надреза ножом. Костистые пальцы сдавили горло, и я из последних сил открыл рот и заорал. Но не услышал ни единого звука. Я вздрогнул во сне, попытался крикнуть снова и проснулся. На заднем сиденье Иосиф курил сигарету и без устали таращился на выход из "Комы-АРТ" в запотевшее окно.
— Сколько? — откашливаясь, спросил я.
— Два с половиной, — так же лаконично ответил Оська, затягиваясь и выпуская клуб дыма.
— Часа? — удивился я, глядя на циферблат.
Действительно, с момента, когда Сонечка скрылась за дверью галереи, прошло уже два с половиной часа. За это время никто из храма искусств не выходил и вовнутрь тоже не рвался.
— Слушай, может, заглянем? — предложил я, — Мне кажется, Соня бы вышла нас предупредить, что задерживается.
— М-да! — кивнул Иосиф, — Работа частного сыщика, оказывается, не столько опасна, сколько скучна. Аж скулы сводит! Зато могу писать книжку "Введение в мир слежки" — о том, каким ужасным испытаниям подвергается психика, если пару часов ничего не делать, а просто сидеть на темной улице и смотреть на темное здание.