— Может, перекусишь ее зубками, мамочка? — пискляво-пискляво сказал ребенок, а потом залился звонким хохотом.
Крохотные ручки рванули, обнаруживая недюжинную силу, и порвали пуповину. А потом ребенок очень ловко спрыгнул и пошел к двери.
— Эрв добился своего, глупая ты самка, — пропищал ребенок. — Ты думаешь, это всё так просто совпало, что тут оказалась ты беременная, я и моя лошадь? Но ничего. Он получил ответ, а я получу тебя и эту сраную лодку! Эй, это чего?
Маша тоже резко обернулась, потому что увидела движение. Тахионная пушка сама собой развернулась и направилась на ребенка.
— Ах ты еб*нный… — пропищало Ужасное Чудовище, но тут же его накрыло золотистым свечением. И это было не то мягкое, ровное, а целый сноп искр вихрем захватил маленькое тельце ребенка и он начал расти.
Это удивительное зрелище подкреплялось криками боли. Сперва ребеночек пищал, но не прошло и полминуты, как это был уже плач вполне здоровенького подростка, а следом и юноши. Кости росли то быстрее мышц и кожи, то медленнее, поэтому трансформация далась Ужасному Чудовищу невероятно больно, но почему-то он не покинул ребенка. Да уже и совсем не ребенка. Кости наросли и покрылись малым объемом мышц. На ногах, в подмышках и в паху выросли волосы, а вот на голове не просто выросли, но на длину всего тела. Ногти тоже отрасли почти до полуметра как на руках, так и на ногах. Юноша лет восемнадцати свернулся клубком и тихо плакал, как бы убаюкивая боль. А болело у него всё тело. Новая розовая кожа, мышцы, наполненные молочной кислотой, кости, ломившие, как у столетнего старика перед дождем.
Маша глядела, как тахионная установка прекратила работать, но не просто, а буквально на глазах расплавилась вся целиком и растеклась по полу лужей пластмассы и металла. Девушка ничего не понимала, и тут стальную стену разорвало. В каюту к ней зашла Дина. Покрытая чешуей рептилия лишь отдаленно напоминала человека уже хотя бы потому, что передвигалась не на двух, а на всех четырех ногах. Хвост и шея удлинились примерно до метра, тело наоборот усохло, но и так монстр получился около четырех метров от кончика носа, до кончика хвоста. Шея и хвост обнаруживали удивительно подвижность, на лапах сверкали длинные когти, которые только что с легкостью разрезал пятимиллиметровый металл перегородки. Но, конечно, страшнее всего — морда. Челюсти удлинились и спрятали ужасно длинные зубы-иглы, но не до конца. Там же за решеткой зубов постоянно облизывал нёбо длинный влажный язык. Два желтых глаза цвета Луны за иллюминатором с яростью глядели на Машу. Десна приподнялись, обнажая зубы до половины и на девушку пахнуло зловонием так, что едва удалось сдержать рвоту.
Маша нашла в себе силы и свалилась с удобного теплого, залитого кровью и околоплодными водами диванчика. Ящер сделал пару неуклюжих ходов в ее сторону, но потом, уже гораздо ловчее, припустил к ребенку. Он обнюхал его, а потом харкнул в стену комком слизи, от которого сам металла забурлил и начал медленно сплавляться, дымя вонючими газами. Ящерица-исполин скакнула на стену и впилась в нее когтями. Словно гигантский геккон, Ужасное Чудовище поползло по стене, оставляя на металле зазубрины когтями, а затем и вовсе перебралось на потолок. Оттуда оно с невероятной злобой взглянуло сперва на Машу, потом на ребенка и на иллюминатор. От одного этого взгляда стекло треснуло. Маша подумала, что всё — сейчас ее высосет в космос, но стекло треснуло очень избирательно и пока вроде бы держалось. И тут Маша увидела очередное чудо.
Снаружи сияла колдовская Луна, в этом свете очень хорошо виден маленький камушек, подлетевший к треснутому стеклу. Тут же стекло быстро лопнуло и разлетелось на тысячи осколков. Маша взвизгнула, она даже почувствовала, как всё в комнате подсосало к проему, но какая-то сила словно в телевизионном реверсе вернула все осколочки на место. То есть стекло сперва разлетелось, а следом собралось обратно. А маленький камешек оказался внутри и упал на палубу. Несколько секунд ничего не происходило, а потом "камешек" начал расти. Он рос почти ровно так, как делал это машин сын, с такой же скоростью. Будто подходящее тесто камень дуло изнутри, он увеличивался, увеличивался и формировал человеческую форму. Сперва грубую, словно пирожное "песочный человечек", но потом форма усложнялась, добавлялись детали и рельеф, и вот перед Машей мужчина в классическом костюме, очках и шляпе, только всё это не раскрашено и как будто вправду сделано из теста. Но миг — и мужчина раскрасился, словно поменявший окрас хамелеон. Молодой, чисто выбритый, в черных очках, дорогом костюме, туфлях, шляпе и перчатках. К наряду только трости не хватало, но мужчина протянул ладонь вперед и трость элегантно выросла из нее вниз до самого пола. Сперва тоже тестяного цвета, но быстро раскрасилась в цвета дерева и золота ручки.