Никита уже плясал от нетерпения:
– Ты що так долго? Ты не прятал своё, а искал моё! Цэ нечестно!
– Ничего я не искал твоего! Честное слово!
Никита мне не поверил, но препираться перестал, нужно было приступать к игре.
В дом мы вошли друг за другом. Я следил за Никитой. Он увидел скомканную газету на полу, поднял и проверил: нет ли под ней чего?..
Я думал, что он посмотрит и тряпку, под которой лежал мой «динамит», но он отпихнул её ногой в сторону. И только. Потом я видел, что он проходил мимо её не менее двух раз, но заглянуть под неё не догадался.
Мне пришлось тянуть время, делая вид, что я ищу спрятанное им.
В конце концов Никита разозлился. Хмуро заявил:
– Всё, не хочу бильше играть. Ничего тут найти не можна. Тильки время зря теряю. Нужно хотя бы знать, что заховано.
– А вот я не знал, но твоё нашёл, – торжествующе заявил я.
Повёл Никиту к окну, хотя он не очень хотел, на его глазах извлёк кирпич и достал свёрток.
– Що это? – удивился Никита.
По его лицу я понял, что это спрятал вовсе не он. И испугался.
– Это разве не твоё?
– Нет, – покачал он головой.
– А чьё же это тогда? И что это?
– Не знаю. Но лучше положить на место. Вдруг цэ спрятали бандиты. Вдруг цэ яд или взрывчатка…
Подобные мысли уже зароились и в моей голове. Внутри появился неприятный холодок.
Я вернул свёрток на место и заткнул дыру кирпичом, чтобы всё вернуть в прежний вид.
Внизу Никита повёл меня в ближайшую от входа комнату. Показал, что за первой рамой окна лежит пустая пачка самарской жевательной резинки «Сладкота». Сбоку внизу куска стекла не было, как раз проходила его рука.
– Вот що я заховал, – показал он.
– А ты говорил, что нужно прятать не маленькое.
– А это що, иголка? Жвачка не маленькая!
Я был иного мнения. Рассердился, и мы серьёзно с Никитой рассорились.
Дома я поведал папе о нашей игре в Особняке. Он отнёсся к моему рассказу очень серьёзно.
– Нужно посмотреть, что это там. Идём!
Пришлось идти с ним.
У нужного окна в Особняке я показал кирпич. Папа быстро вынул его. Внутри ничего не было. Он вопросительно посмотрел на меня. Внутри у меня стало неуютно, я почувствовал себя очень нехорошо, он подумал, что я соврал.
– Папа, честное слово, здесь был пакет. Честное-пречестное! – поклялся я. – Перевязанный лентой. Никита видел. Он тоже может подтвердить.
– Я тебе верю, Алексей. Неужели уже успели забрать, после вас? После того, как вы ушли.
– А что там могло быть?
– Точно не скажу. Вероятнее всего, это была закладка. Прятали наркотики. Это наиболее вероятная версия. Мы опоздали…
Затем папа направился в опорный пункт полиции. Пришлось там рассказать всё, что я знал о том тайнике. Потом и к Никите полицейские пришли, его расспросили.
Вечером мы встретились на улице, но он от меня отвернулся. Обиделся из-за этого.
А с какой стати? Разве я сам всё это сделал, так получилось. Папа заставил.
Ну, не хочет, и ладно! Впрочем, совсем не ладно. Одному было скучно. Никто из других ребят на улицу не вышел.
Мимо прошла по тротуару женщина с большим лохматым псом. Местами её серо-коричневая шерсть была покрыта совершенно чёрными пятнами. Одно из них находилось вокруг её левого глаза, что создавало эффект повязки. Вспомнил одноглазого пирата.
Женщина остановились, принялась рыться в своей сумочке. Возможно, вспомнила что-то и проверяла, на месте ли, не забыла дома?..
Собака села и, глядя на хозяйку, терпеливо ждала, чуть повизгивая.
Моё внимание отвлекла хрипло каркнувшая птица, сидевшая на большом кудрявом клёне. Меня осенило.
Я повернулся к Никите:
– Спорим, я расскажу такое, что ты мне не поверишь.
– Набрешишь с три короба. Звичайно, я не поверю.
– Нет, расскажу про то, что видел и ты или мог видеть. Прямо сейчас, на твоих глазах. Вот на это улице! Но ты этому не поверишь.
– Не может такого быть!
– Может, спорим! Проиграешь, тогда мы помиримся.
– Не проиграю. Говори!
– Только что я видел, как летела птица, а на хвосте сидела собака.
– Брешешь! – выкрикнул Никита. – Такого ни було! Никто тебе не поверит. Это як же птица может на своём хвосте забрати собаку!
– Да ты сам видишь, погляди, вон сидит собака на своём хвосте. А до того я видел, как летела вон та птица, она сейчас сидит на дереве. Можешь посмотреть, она ещё на нём.
– Що ты брешешь, ты же сказал совсем иное!
– Я сказал тоже самое, только в обратном порядке: летела птица, а на хвосте сидела собака. На своём хвосте сидела. Ты что, ни того, ни другого никогда не видел? Видел! Тысячи раз.