Бенефис деловито смешал красную и синюю жидкости из стоявших на полке бутылочек. Смесь забурлила и окрасилась в оранжевый цвет, вопреки законам алхимии. Два больших пузыря поднялись и лопнули над ней, распространив запах фиалок.
«Эй, бармен! Еще жареных жучков за третий столик! И маринованных крысиных хвостиков побольше!» - крикнули из середины зала.
«Уже иду» - отозвался Бенефис, а мне что-то стало нехорошо. Он молниеносно и бесшумно пронёсся мимо с тарелками в руках, и я готов был поклясться, что в ближней тарелке лежали коричневые поджаренные орешки, а не жучки.
Минуту спустя Бенефис был снова за стойкой, любовно протирая явно не нуждающийся в этом стакан чистой тряпочкой. Взглянув на меня в упор своими желтыми глазами, казавшимися ещё более яркими от падающего света лампы, он спросил:
Итак, Борщего, что привело тебя в нашу «Устрицу» на ночь глядя?Довольно долго рассказывать, но раз ты спросил,... однажды утром Катарсис принес в наш замок небольшой ящик... и я рассказал ему всё о появлении Устюга, его пропаже и брате Катарсиса.Устюг? задумчиво переспросил он, как недавно и я; при этом пальцы его застыли, сжимая влажную тряпку.Да, странный зверь, не знаю, где Катарсис откопал его, но чувствую, без него мне лучше не возвращаться, высказывал я свои мысли, вертя в руках пустую кружку. У питья был сладковатый привкус, оно прекрасно проясняло мысли, располагая к задушевной беседе. После него слова лились легко, и ты не утруждал себя обдумыванием того, что говоришь. И в определённом смысле это было неплохо, конечно, если ты не лазутчик.Так где, ты говоришь, живет брат Катарсиса? спросил Бенефис, прямо-таки сверля меня своими лимонно-желтыми глазами.Сразу за Ехидным лесом, сказал я, удивляясь той внимательности, с которой он слушал меня. Сразу видно хорошего бармена! - и я сейчас отправляюсь к нему. Идти в Ехидный лес сейчас?! удивлённо воззрился на меня Бенефис.- Знаешь, Борщего, а не лучше ли будет, если я пойду вместо тебя, как-никак, я знаю эти места, и...Нет-нет, Бенефис, огромное спасибо, но это моя забота, проговорил я, удивляясь самоотверженности этого человека. Как знаешь, но я всё равно настаиваю, промолвил бармен, как мне показалось, разочарованно. - Ехидный лес - не место для прогулок. На днях тут такое случилось! - понизил голос Бенефис.- Один старичок решил сходить на опушку за дровами - ночи-то холодные, а растопка вся вышла. А вечерело уже. Ковыляет старик, значит, старается на кости не наступать, чтоб ненароком не хрустнули; ты ведь знаешь, там, в лесу уже много костей накопилось! заговорщицки подмигнул мне Бенефис и продолжил.- Насобирал немного веточек, не стоило ему выходить из дому так поздно, но что уж поделаешь...так вот, потянулся старик за последним поленцем, глядь - а на нём козявка примостилась, маленькая такая, но смотрит очень нагло. Знаю я таких. Сидит себе и всё. Старичку уже и домой брести пора, время-то позднее, он взял, да и смахнул козявку - сначала вроде ничего и не случилось, так же тихо, сыро, темно, но зато потом! Пар, скрежет, шорох, вой - сырники летят! Да-да, самые настоящие сырники, с корочкой, аппетитные, и со всего размаха на ту несчастную полянку, где старик хворост собирал. Их были сотни, густым творожным ковром они покрыли землю и не собирались останавливаться,...старичку так и не удалось выбраться...- закончил Бенефис, медленно выжимая тряпку. В его голосе мне послышались злорадные нотки, но я быстро убедил себя, что ослышался. Этот человек не хотел зла кому бы то ни было. Но если у тебя срочное дело, то спеши, Борщего! положил мне Бенефис на плечо длиннопалую руку.- Только, пожалуйста, ради всего святого, избегай фаргарапов!Фаргарапов? насторожился я.- Это ещё что такое? Ну, как тебе сказать... замялся бармен.