Я улыбнулся - вероятно, аббат уже слышал историю о старичке, ушедшем собирать хворост, да так и не вернувшемуся назад, и решил немножко приукрасить детали.
Итак, теперь я знаю кое-что о брате моего друга Катарсиса. Он не туп, как принято думать обо всех представителях его славной профессии, вызывает немало пересудов своим поведением и внешним видом. Что ж, это становится всё более интересным. По крайней мере, есть надежда, что он не кинется на меня со своим топором, который, кстати, тоже был не совсем обычным, если судить по рассказу этого молодого воина. Странно, но аббат явно пытался утаить от него нечто об Армандо Гноителе...
Гул голосов, стук посуды и смех постепенно стихали, те из завсегдатаев, кто ещё мог идти, ушли. Те, кто не совсем, мирно посапывали под столами. Глядя на их младенческий сон, и у меня стали слипаться глаза. Но я не мог позволить себе такую роскошь как отдых, пока голодный, злой и, скорее всего, напуганный монстр носится где-то во тьме предместий. Мы с Армандо должны разыскать Устюга, иначе он просто умрёт от истощения без своих подсвечников, или, что ещё хуже, вломится в какое-нибудь поместье в поисках железа. Да, каким бы большим и ужасающим ни создала тебя природа, всегда придет черёд и тебе испугаться. Уже не помню, папа мне это сказал или кто-то ещё. Это, в конце концов, не так важно. Я снова посмотрел на прикрытую дверь - Бенефис всё ещё плескался. Жаль, мне бы хотелось поговорить с ним перед тем, как уйду. Я подался вперёд, чтобы положить деньги за выпитый коктейль на стойку, и тут сквозь бульканье льющейся воды до меня донесся голос, в исступлении повторяющий снова и снова: