Мне втайне нравился ее задор.
Насмешливое отношение к Фэйрхоупу. Как она не отступала, не уходила, не пыталась убедить всех, что она не та, за кого они ее принимают.
Фэйрхоуп плохо с ней обошелся: она совершила всего одну ошибку и поплатилась сполна, но в случившемся была не только ее вина.
Правда, ей было трудно сосредоточиться, и она время от времени ошибалась с заказами в закусочной, но я списывал это на невнимательность или на то, что она не успевала выполнять часть дерьмовой работы, но никак не на глупость. Пообщавшись с этой женщиной, можно было сказать, что она была кем угодно, но, черт возьми, точно не идиоткой.
Я нашел Теннесси через три часа после того, как мы расстались, именно там, где я и предполагал, – она сидела у открытого бара, демонстрируя загорелые ноги и белые зубы. Ранее администратор на стойке регистрации подтвердила наличие пакетов «безлимитных напитков» в наших удостоверениях.
И, конечно, Теннесси была Теннесси, она уже воспользовалась этой услугой и потягивала белый коктейль с вишенкой «Мараскино», свисающей с ее полных губ, все еще одетая в рабочую форму. Она болтала с мужчиной лет шестидесяти.
Даже издалека я мог сказать, что она бесстыдно флиртует. На нем были брюки-бермуды, гавайская рубашка, а на лице застыла полупьяная ухмылка, которая без слов говорила, что он хочет с ней сделать.
Вероятно, Теннесси прокладывала путь к его бумажнику. По городу ходили слухи, что она забеременела от Роба специально, чтобы удержать. С другой стороны, ее искреннее желание порезвиться на глазах у всех с мистером Богатым Туристом не должно было удивлять меня, учитывая ее репутацию, но все же удивляло.
Как бы то ни было, когда я увидел, как она мурлычет и хихикает, словно все было в порядке, в крови по новой забурлил гнев.
Я направился к ней, нацепив лучшую улыбку врача, которому все доверяют, и провел рукой вдоль ее позвоночника, запустив пальцы в залакированные светлые волосы.
Я бы поцеловал ее в висок, если бы знал, что это не приведет к моей бесплодности.
Она резко отшатнулась. Взглянув на меня, она стерла с лица улыбку, и должен признать, меня еще больше это разозлило. У нее была чуть ли не аллергия на меня, хотя я оставался любимцем всего города.
– Милая.
Я убрал прядь волос ей за ухо, удивляясь тому, насколько маленькой и приятной Теннесси была, даже когда изо всех сил старалась выглядеть как драг-квин версия Кристины Агилеры.
Ее губы были полными и от природы пухлыми, цвет глаз – между ореховым и зеленым, а нос – таким курносым, что его так и хотелось ущипнуть.
– Простите, сэр, я вас знаю? – холодно спросила она.
Теннесси смотрела на меня так, будто меня только что подменили, и не понимала, откуда взялась моя непринужденность. Мужчина мельком взглянул на нас и слегка повернулся на барном стуле, чтобы рассмотреть меня.
– Очень смешно… миссис Вайнер.
Я проскользнул между ними, оказавшись к нему спиной и опершись локтем на стойку. Мне было плевать, что это невежливо. Никто на этом лайнере не знал меня, кроме Теннесси, а ее слова ничего не стоили в Фэйрхоупе.
– Я искал тебя повсюду.
– Вы… мистер Вайнер? – спросил мужчина за моей спиной.
– Единственный и неповторимый, – подтвердил я.
– Так это ваш муж? – этот вопрос был адресован Теннесси.
– Тоже да, – ответил я в тот же момент, когда она поправила меня:
– Кузен.
Я отступил, чтобы они могли видеть лица друг друга. Впервые с тех пор, как я попал на этот проклятый корабль, я испытывал нечто, хотя бы отдаленно напоминающее веселье.
Лицо Теннесси было красным, как спелый помидор. Старик побледнел, но, взглянув на ее стройные икры, расправил плечи и решил попробовать еще раз.
– Вы замужем за своим кузеном? – спросил он медленно, словно размышляя, все ли это меняет.
Теннесси перевела взгляд на меня, пронзив взглядом, который обещал медленную, мучительную смерть, включающую в себя пытки, голод и удушье.
– Мы разводимся. – Она жеманно поиграла пластмассовой сережкой, изображая настоящую лисицу.
Я перекинул руку через ее плечо и повернулся к нему.
– Мы уже разводились. Но решили дать нам последний шанс. Поэтому-то мы здесь, в этом круизе. Это наш второй медовый месяц.
– А где прошел первый? – Мужчина хмуро посмотрел на нас, явно что-то заподозрив.
– В Париже, – сказала Теннесси, и в то же время я ответил:
– На Фиджи.
Он сделал неторопливый глоток пива, ожидая, пока мы разберемся в наших историях.