Юлиус Пайер
Ярость зачастую длится лишь минуты. Потом все стихает, только ветер свистит в такелаже, а они, закутавшись в меха, сидят среди мешков с аварийным припасом и ждут очередной атаки льдов; сделать они ничего не могут, могут только быть готовыми к той минуте, когда корабль разломится и придется прыгать за борт, скорее за борт. Но куда потом? Новое ожидание мучительнее прежнего. Спят они чутко, очень чутко, нередко урывками. Уходите! Хоть бы этот треклятый корабль и правда треснул. Все бы тогда кончилось. Заткнись, незачем черта кликать, ничего тут не треснет. Матросы швыряют за борт медвежьи головы, а затем и привезенные из Тромсё оленьи рога. Гарпунщик Карлсен внушил им, что головы убитых животных приносят несчастье, природная стихия угомонится, только если вернуть ей то, что у нее забрали. Матросы делают, как он говорит. Приносят языческую жертву, ведь сила, грозящая им, – это наверняка не милосердный Господь, а какой-то чужой бог, и они бросают ему свои трофеи. Вайпрехт не протестует. Только на чтениях Библии, как и раньше, каждое воскресенье, все должны быть на палубе; отсутствовать простительно только лежачим больным. В эту пору ледовых сжатий начальник читает из Книги Иова. Несчастный Иов из земли Уц с Божией помощью выдержал испытания пострашнее, чем лед.
Дни мои прошли; думы мои – достояние сердца моего – разбиты. А они ночь хотят превратить в день, свет приблизить к лицу тьмы. Если бы я и ожидать стал, то преисподняя дом мой; во тьме постелю я постель мою; гробу скажу: ты отец мой, червю: ты мать моя и сестра моя. Где же после этого надежда моя? и ожидаемое мною кто увидит? В преисподнюю сойдет она и будет покоиться со мною в прахе… Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай, ибо Он причиняет раны и Сам обвязывает их; Он поражает, и Его же руки врачуют. В шести бедах спасет тебя, и в седьмой не коснется тебя зло.
Кто же в это верит? Неужто плач Иова им ближе счастья, ожидающего после всех бедствий? Здесь не земля Уц. Они стоят на палубе. Чин чином, по стойке смирно.
9 ноября, суббота. Ветер и туман. Некоторое время назад я захворал «ломотой в суставах». Ну что прикажете думать на Крайнем Севере при этакой хвори? Трехмесячная полярная ночь… Жить или умереть средь суеты матросов. Утешает меня добрая надежда на нашего доктора. Боли он мне снял сразу, и уже спустя четыре дня я смог встать с постели и очень скоро вновь стал ходить.
10– е, воскресенье. Ветер и туман. Я болен.
11-е, понедельник. Ветер и метель. Я болен.
12-е, вторник. Ветер и метель. Болен.
13-е, среда. Ветер и метель. Болен.
14-е, четверг. Ветер и метель. Болен.
15-е, пятница. Ветреная погода. Я болен.
16-е, суббота. Ясно, ветер. Я болен.
17-е, воскресенье. Вблизи корабля нынче было шумно. Я болен.
18– е, понедельник. Ясно. Возле корабля появился медведь, но его не застрелили. Доктор разрешает мне выйти на палубу, только на минутку, а потом сразу назад в постель.
19– е, вторник. Сжатие льдов опять грозило раздавить корабль. Неутешительно для меня, для хворого.
20– е, среда. Ясная погода. Температура -29°R (-36 °C. – Прим.). Опасность, что корабль будет раздавлен, не миновала. Я болен.
21– е, четверг. Ясная погода. Новое сильное сжатие. Возле корабля образовалась целая гора льда вышиною с большой дом.