– Сейчас пока поезд стоит надо поменяться... Потом начнет дергать, будет тяжело...
Человек, видимо, хотел было что-то возразить, но определенный смысл и некоторая логика в словах Замелькацкого были, поэтому он в последний момент передумал, ничего не сказал и действительно сделал какое-то неловкое движение – дернулся, словно давая этим понять, что он готов поменяться местами.
– Давайте, давайте, надо скорее... Сейчас поедет! – продолжал частить Замелькацкий.
Все вокруг как-то задергались, дернулся и стоявший у него за спиной человек, но народ в вагоне был спрессован настолько плотно, что сдвинуться с места или сдвинуть кого-нибудь с места можно было только приложив невероятные усилия.
Замелькацкий чувствовал, что он производит странное впечатление, что на него смотрят странно, но именно впечатление от этого собственного унижения и отвлекало его, пусть таким мрачным способом и ему становилось легче.
– Давайте, давайте!.. – продолжал он, чувствуя, что отпускает, что становится значительно легче.
Он сам на самом деле не двигался и не пытался никуда пройти, а только как-то дергался. Всеми в тайне из-за того что поезд стоял владело сильнейшее напряжение. Это его шевеление должно было нравится всем, – оно хоть как-то разгоняло гнетущую тишину, но вдруг:
– Да перестаньте вы! – вскрикнула какая-то молодая женщина. – Здесь невозможно никуда подвинуться. Будет станция, вас выпустят! Если мы вообще когда-нибудь доедем... Надоели уже!
Она кричала очень нервно!.. Нервно, зло!..
Замелькацкого отпустило. Он вдруг перестал дергаться, замер. Да, ему точно стало легче... Поезд тронулся и начал набирать скорость, буквально через несколько мгновений шум, с которым двигался состав, очень характерно изменился – головные вагоны уже бежали вдоль платформы станции.
Прошли секунды и их вагон тоже выкатился к платформе...
Он не очень хорошо помнил, как он протолкался к двери, ничего не соображая наступил на ноги дядьке, рвавшемуся в вагон, оттолкнул его, столкнулся еще с кем-то из штурмовавших вагон... Вот он, наконец, оказался на свободном пространстве. Поезд все еще стоял на станции, двери были открыты. Ему казалось, что на него смотрят, что его провожают взглядами, хотя, скорее всего, под натиском новых пассажиров тем, кто был сейчас в вагоне было совсем не до него. Чтобы избежать этих мнившихся ему взглядов, он пошел вдоль по платформе. Что ему теперь делать?..
Вся проблема его неожиданно прошла, улетучилась, испарилась... Подойдя к колонне, он встал возле нее... Проблема опять начала его беспокоить... В этот момент с противоположной стороны платформы на станцию въезжал поезд. Замелькацкий не стал дожидаться, когда ему станет еще хуже и быстрым шагом пошел к противоположному краю.
Когда поезд остановился и открыл двери, из вагонов вышло достаточно много народа. Замелькацкий вошел в вагон. Были свободные места, но садиться он не стал. Ему показалось, что стоя ему все же будет легче вынести свое положение. Двери закрылись, поезд тронулся... Ему становилось хуже, еще когда он шел по платформе, теперь же, в вагоне, состояние его только усугубилось. Но теперь он как-то не очень боялся того, что может произойти. Прислонившись плечом к двери он смотрел вниз – туда, где внизу у вагона вились линии проводов, никто не него не обращал внимания, он терпел, становилось все хуже, но терпел как-то равнодушно, прежней паники не было... Вот пик был пройден и стало отпускать, поезд въехал на станцию. Из вагона вышло еще несколько человек. Рядом с ним освободилось место. Он настолько осмелел, что подошел и осторожно сел на диванчик. Двери к этому времени уже закрылись, поезд тронулся. Следующая станция была его... В животе что-то такое продолжало происходить, но этот последний, четвертый за сегодняшнее утро перегон он проехал без прежних отчаянных атак – он ехал к дому, он был уже почти у дома и видимо то, что мучило его, чувствовало – здесь, на последнем перегоне уже невозможно нанести ему серьезный урон, даже в самом... В самом последнем и крайнем случае он выкрутится, вывернется – даже если это и произойдет, он как-нибудь да дойдет в таком положении до дома!.. Да, он дойдет!..
С того момента, когда он влез в поезд, чтобы ехать на работу, прошло, должно быть, меньше десяти минут. Но ему показалось, что вошел он в метро тому назад вечность... Поезд подъехал, двери раскрылись, – он вышел обратно на свою станцию. Все вернулось к тому, с чего началось. Со странным чувством он медленно пошел по станции, глядя на толпы взвинченных, нервничающих людей, ожидающих поезда у края платформы – перебой в движении продолжал действовать.
Краем глаза он уловил что-то важное – ах да, часы!.. Над жерлом тоннеля горели электронные часы – в сущности прошло не так много времени, если он прямо сейчас – на станцию выкатился очередной поезд – прямо сейчас поедет обратно, он скорее всего успеет к середине совещания... При мысли о том, что ему, возможно, придется пережить по дороге, неприятный холодок пробежал у него по спине... Нет!.. Он чувствовал, чувствовал свое состояние – не зря он вернулся обратно! – да, напор стал не таким сильным, но лишь потому, что это временное затишье перед новой, окончательной атакой – ведь прошло только десять минут... Да и потом, даже если он доберется до работы – что он там сделает? Кинется в заведение? Конечно, он мог бы воспользоваться каким-нибудь общественным... Да только где такое... Да и потом... Нет, он правильно сделал, что вернулся...
Он сошел с эскалатора. Он прошел к дверям и вышел на улицу... Дурацкое утро! Теперь надо будет придумать, что врать Сергею Васильевичу. Васильич – это был его начальник на фирме.
Господи! Что же такое с ним сегодня происходит?!.. Он остановился... Сзади на него тут же налетела какая-то тетка и наступив ему по очереди на оба задника, обогнула его и, смешно вскидывая ноги и размахивая на ходу дурацкой сумкой, поспешила дальше. Он даже не обратил на нее внимания...
Все очень просто – расстройство желудка – вот что с ним!.. Он торопясь пошел к дому. Идиотизм какой-то, маразм!.. Проспать и потом... Он вспомнил вагон, замирающий на перегоне поезд, себя, спрессованного со всех сторон другими пассажирами и унизительное, невероятное, с которым непонятно что делать ощущение, которое возникало внутри него и... Паника!.. Как приятно, что он вырвался из этого вагона, из этого метро!.. Он пошел быстрее... Сейчас, сейчас... Идти остается совсем немного... Он начал нарочно растравлять себя, припоминая, как он сдавленный, зажатый стоял в вагоне и холодный, унизительный пот прошибал его... „Вы выходите?“ Конечно! Как же! Выходят они тебе!.. Там есть куда выйти!.. Сейчас, сейчас! Ты получишь удовольствие!.. Давненько он не переживал, черт возьми, таких острых ощущений!.. Да это же просто какой-то экстрим! Городской экстрим!.. Он все быстрее и быстрее бежал к дому... Здесь-то есть куда бежать, здесь пожалуйста – хоть на все четыре стороны! А вот ты попробуй там, в вагоне! Потерпи, зажатый со всех сторон, как селедка... Нет, там совсем не смешно... Пот прошибает, так невероятно трудно!..»
Он заскочил в чудесную комнатку, закрыл дверь... Ну, отсюда он теперь просто так не уйдет!.. Он должен отыграться за все испытанные муки!..
Артем Замелькацкий работал на фирме, которая занималась информационными технологиями. Последнее время у него были серьезные проблемы с руководством, поэтому сегодня ему очень важно было хорошо показать себя на том совещании, которое было посвящено продажам именно того товара, за который он на их фирме отвечал. И именно сегодня он, как назло, проспал!..
...Сколько прошло времени он не заметил, должно быть довольно много... Он вздрогнул от испуга: забыл!.. Ведь совещание и он на него не явился!..
...Закрывая за собой дверь чудесной комнатки он продолжал судорожно раздумывать над тем, что ему сказать, как объяснить причину того, что он взял и просто не пришел. И именно в этот момент его мобильный телефон заиграл мелодию вызова... Он поспешил в комнату. Схватив со стола телефон, нажал кнопку и поднес его к уху.