– Здравствуйте...
– Здравствуйте... – машинально ответил Замелькацкий, конечно же узнав голос владельца компании, который сам руководил в ней всеми делами, являясь ее директором.
– А вы где?.. – за тоном, за выражением голоса, с каким был задан этот вопрос, Замелькацкий увидел, угадал, как в эту секунду поднялись вверх брови директора, увидел его холодные, дьявольски умные глаза...
– Я... – если бы это просто «я»! Нет, Замелькацкий оказался застигнутым этим звонком врасплох и на свою беду произнес какое-то неуверенное «я-а...» По этому помимо его воли присоединившемуся «а» директор конечно же не мог не понять: он, Замелькацкий судорожно выдумывает, как выкрутиться, что соврать... И теперь после этого «я-а...» что он ни скажет, – все будет лишь более или менее умной ложью...
– У меня что-то с сердцем! – выпалил Замелькацкий. – Я вызвал скорую!.. Не знаю, что случилось... Как раз надо было выходить на работу... Сейчас отпустило. Как раз собирался позвонить вам...
– Понятно... – спокойно сказал директор.
– Сергей Васильевич, – заторопился Замелькацкий, чувствуя что директор сейчас повесит трубку. – Ну как там?
– Что?
– Совещание...
– Да вас вот ждали. А вы не пришли... Мы решили перенести на завтра... Время прежнее...
– Сергей Васильевич, ну извините!.. Ну я же объяснил... Сам не знаю, что произошло. Я вызвал скорую...
– Да... И что?..
– Ну вот...
– Ну ладно... Поправляйтесь...
Директор повесил трубку. Несколько мгновений Замелькацкий держал мобильный телефон в руке, потом положил его обратно на стол. Скверно, однако!.. Хуже и быть не может!.. Вызвал скорую, плохо было так, что даже на работу позвонить не мог, все собрались, как идиоты, на совещание, посвященное в сущности его вопросу, а он взял и не пришел, а теперь разговаривал вполне бодрым голосом, только сначала немного растерялся – «я-а...» – а потом ничего – разошелся, вопросы задавать начал – как, мол, там дела?.. Интересно, что подумал директор? Как он объяснил себе неявку Замелькацкого? Должна же у него в голове быть сейчас какая-то, хотя бы приблизительная версия, хотя бы какая-то область догадок... Да уж, скверно! Ему надо было упредить события: с самого начала позвонить первым...
Сказать: на совещание не приду, бегу обратно домой, скрутило живот!.. Замелькацкий нервно расхохотался. Да уж!..
...Он открыл глаза: темнота окружала его, сквозь расшторенные окна в комнату проникал рассеянный уличный свет, с кухни доносилось задыхающееся астматическое тиканье бабкиного будильника. Больше ни звука ни откуда не доносилось, если бы не будильник, в квартире стояла бы полная тишина...
Что-то странное происходило с ним – он должно быть очень переутомился... Поговорив с Васильичем он прилег на стоявший в его комнате старый диванчик – бог знает, с каких незапамятных времен он здесь стоял, – и тут же отрубился... Утром он проспал совещание... Надо же!.. Какая сонливость!..
Он смотрел на потолок: лепнина в виде гипсовых листьев, окаймлявшая его, была в некоторых местах замазана таким толстым слоем белил, что листья сливались друг с другом. Он переехал сюда меньше недели назад: квартира его бабушки, которая должна была отойти ему. До этого он жил с родителями и сестрой, но у той родился ребенок и в их маленькой квартирке стало шумно и тесно. Должно быть из-за ребенка сестры он и переутомился так сильно... Он встал с дивана и не зажигая света подошел к окну... Склон, поросший старыми парковыми деревьями, спускался вниз, дальше были теннисные корты, потом опять – какое-то подобие плохо ухоженного старого парка, еще дальше – футбольное поле со старыми трибунами, какие-то спортивные площадки, огороженные забором из металлической сетки.
Построенный в сталинское время дом, кажущийся огромным даже и по современным масштабам, стоял на горе, – перед фасадом шла неширокая улочка, тротуар и затем за высокой металлической оградой уступами спускался вниз парк.
Вдалеке – Замелькацкий только угадывал ее – была набережная, дома, еще одна набережная, новый, недавно построенный жилой комплекс на другом берегу реки... И еще дальше – огни, огонечки... Это были отсветы реклам, вывесок на дальней оживленной улице, Замелькацкий пытался представить ее. Наверное сейчас, к концу рабочего дня она уже забита толпами машин. Замелькацкий перевел взгляд ближе: темный парк с редкими, плохо светившимися фонарями... Непонятная, необъяснимая тоска стала вдруг охватывать его... Словно он маленький мальчик и он вдруг оказался на чужой, незнакомой улице и куда-то исчезли его родители и он смотрит вокруг на чужой, незнакомый город. Со странным, болезненным чувством он принялся рассматривать его – словно никогда прежде он не видел его и это первое, неожиданное свидание... Потом он много раз вспоминал это свое ощущение и оно всякий раз казалось ему мистическим и загадочным.
Он опустил глаза. Что это за машина?.. Он вздрогнул и вперился взглядом в автомобиль, подъехавший и остановившийся во дворе – он никогда не видел подобного автомобиля! Это был какой-то новый, совершенно неожиданный, совершенно небывалый прежде дизайн!.. А что это за марка?!.. Даже приблизительно он не мог угадать происхождение этого автомобиля – в какой стране делают такие?!.. Передняя дверь машины открылась и из нее вылез человек, – опять странное, болезненное ощущение ударило Замелькацкому по нервам – куртка и штаны на владельце автомобиля были какого-то невиданного им прежде фасона, по какой-то новой моде, от которой он отстал, о которой прежде не знал ничего...
Со смешанным чувством он отошел от окна... Так наверное чувствовал бы он себя если бы заснул летаргическим сном и очнулся от него в каком-то далеком, неведомом будущем, которое иначе, без летаргического сна ему никогда не суждено было увидеть, в котором ему не могло быть места, в котором его время должно быть далеким, исчезнувшим прошлым, а сам он... В комнате было темно... А может быть и правда?!.. Он опять вздрогнул, обернулся и подскочил к окну... Машины не было!.. Но подъехал какой-то старый облезлый грузовик – таких он видал предостаточно... Значит, он не в будущем, с ним не случалось летаргического сна и на дворе стоит время именно его жизни! Опять какая-то чушь так же как и сегодняшним утром, лезла ему в голову, Он потер лоб, провел ладонью по глазам, запустил руку в волосы... Что с ним происходит?!.. Что происходит вокруг?!.. Да ничего...
2
Он почувствовал голод. В квартире никого не было... Он медленно вышел в коридор. Тиканье будильника раздавалось здесь гораздо громче, чем в комнате. Вот и кухня... Только теперь он осознал, что не был здесь со вчерашнего вечера: утром он не позавтракал, придя домой, вскорости уснул.
На столе под фаянсовой кружкой – записка.
«Завтрак на плите. Все горячее. Ешь. Поехала в Чухлинку. С приветом. Бабушка PS Буду вечером.»
Подойдя к плите он обнаружил давно застывшую манную кашу. В холодильнике не было ничего, кроме пакетиков с непонятным содержимым... Он отравился к метро – перекусить...
Сначала он заглянул в «Макдональдс»: время было очень неудачным, в конце дня народа было слишком много... Не став ждать, он вышел обратно на улицу и бесцельно побрел вдоль торговых павильонов. В первый раз с тех пор, как переехал, брел здесь вот так... Он еще ничего не знал в этих местах. Взгляд упал на киоск, блестевший прилавком и поручнями из нержавеющей стали. За витриной была металлическая конструкция: в ней, один на другом – чебуреки и несколько видов пирожков.
Тут с ним произошла странная вещь: он не мог объяснить, чем понравился именно этот пирожок – с пузырьками жира и какими-то непонятными темными пятнами. И продавец хотел предложить другой, но Замелькацкий замахал – «Нет, нет!..»
Тогда продавец удивленно вскинул глаза:
– Какой вам?..
– Мне вот тот... – Замелькацкий уже показывал рукой на свой...
– Этот?!.. – продавец, молодой черноволосый парень со смышленым лицом и вострыми глазами, явно удивился.