Анна слегка постучала по ковру стопой ноги.
— Майкл любит подшучивать. Я, кажется, хорошо для этого подхожу.
— Пусть так, — заметила Джанет. — Возможно, это именно то, что ему сейчас нужно.
— Да, мне так кажется.
— Итак, я хотела сказать — забудь сейчас о Джулии. Я прикреплю к ней другого волонтера. Учитывая твою работу в Ассоциации, я уверена, уменьшение волонтерской нагрузки не станет для тебя разочарованием.
Анна кивнула, встала и направилась к двери, затем вернулась:
— Миссис Уоррен, а что вы знаете о Стивене?
— О Стивене?
— Соседе Майкла по комнате.
— А, да, — произнесла Джанет. Соскользнув с крышки стола, она подошла к вращающемуся стулу, но не села. — Быть может, это прозвучит нездорово, но мы направили Майкла в ту комнату, потому что сочли, что больше никто из студентов не сможет вынести перепады его настроения. Стивен в коме, ты, вероятно, уже знаешь об этом. У нас есть электроэнцефалограммы; волны, излучаемые его мозгом, кажутся вполне активными, но кто знает, каким бывает бессознательное состояние человека? Как бы то ни было, Стивена не следует беспокоить. Я была бы признательна, если бы ты напомнила Майклу, чтобы он оставался на своей стороне от занавеса.
— Разумеется, я это сделаю, — сказала Анна.
— Благодарю.
Анна выглянула из-за двери кабинета в главный зал, где несколько студентов на инвалидных колясках беседовали с посетителями, вероятно, с членами семей. Она вновь взглянула на Джанет:
— А до того, как Стивен попал сюда, кем он был? Я имею в виду, чем он занимался?
Джанет села и сунула пальцы под стопку папок из толстой бумаги в поисках какой-то нужной.
— Что? О, музыкой, он был музыкантом. Пианистом. На подъеме, как мне сказали. Концерты классической музыки, в таком духе. Как жаль…
Анну будто окатили холодной водой. Она задержала дыхание и сунула сжатые кулаки в карманы.
— А что, — начала она, — с ним случилось?
На столе захрипел телефон, и Джанет подняла руку в знак извинения перед Анной, прежде чем снять трубку. Она опустилась в свое кресло, произнеся «здравствуйте», и Анна вышла из ее кабинета.
Казалось, Майкл рад был покинуть изолятор. Он подвигал бровями в знак приветствия, когда Анна вошла в комнату, и приподнялся на локте:
— Мисс Заккария! Ты скучала по мне?
Анна села на стул для посетителей:
— Конечно, Майкл. Ты чувствуешь себя лучше?
Майкл фыркнул:
— Не офигенно здорово, но вполне прилично, чтобы убраться отсюда. Боже, видела бы ты медсестер, которые занимаются больными студентами. Все старые выглядят как десантники, а молодые — как старательные девственницы. Это вроде как из горячего в холодное и обратно в горячее. И так все время. Да от этого яйца полопаются, если они у тебя есть.
— Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы вернуться к программе по электронике? Ты ничего не делал почти месяц и знаешь, что не сможешь остаться, если не работаешь для будущего.
— Я был болен. У меня возникли эмоциональные проблемы, верно? Я имею в виду, что ты можешь это подтвердить. Ты же здесь для этого.
Анна почесала икру ноги.
— Нужно определиться с целями, Майкл. Без целей ты просто стоишь на месте и не делаешь успехов.
— У меня есть цель.
— Какая же?
— Чтобы мне задницу почесали. Ты когда-нибудь чесала себе зад крюком?
Анна покачала головой.
— Ты почешешь мне задницу, мисс Заккария?
— Майкл, не начинай…
— Я не пытаюсь похабничать, честно. Просто у меня чешется.
— Майкл, это не мое дело. Для этого есть медсестры.
— Скажешь тоже. Ладно, тогда спину. Ты почешешь мне спину? Пожалуйста.
Анна ощутила, что ее руки ухватились за локти. Она села прямо, отодвинувшись от Майкла как можно дальше, оставаясь сидеть на стуле.
— Мне не положено.
— Почему?
— Я просто не могу. Это непрофессионально. Терапевтам не полагается прикасаться к клиентам.
— Я сейчас говорю с тобой не как со своим мозгоправом. Просто как со своим другом. Пожалуйста. Спина чешется.
— Нет, Майкл.
Майкл чуть-чуть помолчал. Он не смотрел на Анну, а изучал бледное пятно на своем одеяле. Когда он вновь взглянул на нее, его лицо побледнело.
— Я не пытаюсь строить из себя вульгарного типа, — тихо произнес он. — Как насчет моего лица? Ты можешь почесать мне нос?
Анна медленно покачала головой.
— Пожалуйста, — сказал он. — Никто никогда не хочет прикасаться ко мне.